Последние отзывы

  89  

– Мученица вы моя! Успокойтесь, нежная душа! Я сделаю все возможное, чтобы не произошло того, чего вы так боитесь.

И она уехала вместе с лже-Гортензией, оставив настоящую, облачившуюся в платье Марии, которое было ей немного велико, вкушать прелести обыкновенной чашки чая.

На следующий день Марика вернулась в своей обычной одежде, которую захватила с собой, и привезла некоторые вещи первой необходимости для Гортензии. А полчаса спустя Мария усаживала ее в карету во внутреннем дворике своего дворца, точно исполняя часть плана, предложенного Фелисией.

– Будет ли нескромно спросить, куда вы меня везете? – спросила Гортензия.

– Ну что вы, милочка! У меня есть небольшой домик за городом. Место тихое, дикое, вам наверняка понравится.

– Я не знала, что у вас есть еще один дом.

– Еще я владею замком в Богемии, но везти вас так далеко нет смысла. А этот маленький домик за городом я купила сравнительно недавно, и мало кто знает, что он принадлежит мне. Там живет пара проверенных слуг, вы быстро поймете, что они незаменимы.

До места доехали быстро. Пересекли городские укрепления, и почти сразу же показалась деревушка Гринцинг. По обе стороны улицы призывно распахнули двери кабачки, приглашающие отведать самые разнообразные вина. Кабачки эти содержали в основном сами сборщики винограда и, чтобы их дома заметны были издалека, украшали их шестами с еловыми ветками на конце. Карета выехала на узенькую дорогу, петляющую между виноградниками, и стала подниматься к замку Кобенцль.

Примерно на полпути к нему на зов кучера открылись ворота старинной виноградарской фермы. Солнце золотило коричневую крышу, из-под которой выглядывали побеленные стены и маленькие окошки с геранями на подоконниках. Вокруг дома росли липы, создавая приятную прохладу.

– Очаровательно! – сказала Гортензия. – Почти рядом с городом, и какая тишина!

– Она бывает обманчива. По вечерам при южном ветре слышны песни выпивох из Гринцинга, но это не так уж неприятно. Познакомьтесь: Людвиг и Эльза смотрят за домом, – добавила Мария, указывая на чету супругов средних лет, стоящих рядом с каретой. – Они будут ухаживать за вами, как за родной дочерью, так же, как они ухаживают за другим моим гостем…

– Еще один гость? Я буду здесь не одна?

– Нет! Я вас очень люблю и поэтому решилась нарушить его одиночество. Надеюсь, вы подружитесь.

Мария провела Гортензию в большой прохладный зал, пол которого был вымощен камнем, а стены облицованы деревом и керамикой. Перед небольшим секретером сидел молодой человек и что-то писал на листе белой бумаги. Одетый в светло-серый камзол, брюки из белого кашемира и белую сорочку, он низко склонился над письмом, его четкий, точеный профиль и короткие черные волосы четко выделялись на фоне окна. При виде двух женщин он бросил перо и подошел к ним.

– Кого вы привезли сюда, друг мой? – сказал он теплым контральто, и странно было слышать в голосе мужчины женские нотки. Но Гортензия не слушала. С округлившимися от удивления глазами она изучала это незнакомое и одновременно очень знакомое лицо, так похожее на портрет в кабинете отца, которым она сотни раз восхищалась: лицо императора Наполеона, но Наполеона двадцати пяти лет…

Впечатление было таким сильным, что она инстинктивно согнула колени для реверанса, но незнакомец, рассмеявшись, остановил ее.

– Даже в другом месте и при других обстоятельствах я не имел права на то, чтобы мне делали реверансы, моя дорогая. Здесь для всех я – граф Кампиньяно. А вы?

– Графиня Гортензия де Лозарг, крестница императора и королевы Гортензии, я рассказывала вам о ней, друг мой, – представила Гортензию Мария. – Она тоже нуждается во временном убежище… Поэтому я привезла ее сюда. Я говорила вам, что у графини и ее подруги принцессы Орсини та же цель, что и у нас.

– Ах, Мария! Ну что же вы раньше не сказали! Тогда мне нечего скрываться от вас, дорогая, – добавил странный молодой человек, протягивая руки к Гортензии. – Я племянница Наполеона, графиня Камерата, приехала в Вену инкогнито две недели назад.

– Я вызвала ее, – объяснила Мария Липона Гортензии, – решив, что графиня будет сильно разочарована, если не примет участия в восстановлении Империи.

– К тому же, – добавил лжеграф, – я знаю всех тех, кто присоединится к нам, когда Римский король доберется до берегов Сены. Итак, нас становится все больше, и добро пожаловать! Присаживайтесь рядом и расскажите, как идут дела. Я не видела Марию больше недели и буквально терзаюсь от неизвестности.

  89