96 
— Веди себя хорошо, если не хочешь устроить представление для дочери. Доброе утро, малышка! — крикнул он.
Риган, быстро повернувшись, увидела Дженнифер, которая с разбега прыгнула на кровать, приземлившись на живот Трэвиса.
— Ты дома, папа! — завопила она. — Можно мне сегодня покататься на пони? А в цирк мы сегодня пойдем? Научишь меня ходить по канату?
— Как насчет того, чтобы поехать со мной домой вместо цирка? У меня нет слона, но имеется много других животных, не считая младшего брата.
— Уэсли знает, что ты так о нем говоришь? — поинтересовалась Риган, но он не обратил внимания на ее слова.
— Когда мы сможем поехать? — спросила Дженнифер у матери.
— Дня через два? — спросила Риган, взглянув на Трэвиса. — Я должна еще многое сделать.
— А теперь, малышка, — сказал Трэвис, — беги на кухню и позавтракай. Мы подойдем через некоторое время. Я хочу поговорить с твоей мамой.
— Поговорить? — переспросила, потираясь о него, Риган, когда они остались одни. — Я обожаю эти наши «разговоры».
Держа ее на почтительном расстоянии от себя, Трэвис сказал серьезным тоном:
— Когда я сказал, что хочу поговорить, я имел в виду именно разговор. Я хочу знать, кто ты такая и что делала в одной ночной сорочке в ливерпульском доке в ту ночь, когда я тебя нашел.
— Давай поговорим об этом как-нибудь в другой раз, — небрежно отмахнулась Риган. — У меня очень много дел.
Он придвинул ее к себе.
— Послушай меня. Я знаю, что тебе больно вспоминать об этом. И с тех пор как мы покинули Англию, я не заставлял тебя говорить об этом. Но сейчас я с тобой, и ты в безопасности. Я не допущу, чтобы что-нибудь причиняло тебе боль, но хочу знать о тебе все.
Она несколько минут молчала, потом начала говорить. Против своей воли она начала вспоминать ту ночь, когда встретила Трэвиса, и свою жизнь до этого. Она уже давно была свободной, познакомилась с другими людьми, увидела, как они живут, и поняла, что провела свое детство словно в тюрьме.
— Я росла абсолютно лишенная свободы, — начала она без особых эмоций, однако, вспомнив, как с ней обращались в раннем детстве, постепенно рассердилась.
Трэвис не торопил ее, только крепко прижимал к себе, чтобы она чувствовала себя защищенной. Прошло довольно много времени, прежде чем Риган добралась в своем рассказе до того вечера, когда подслушала, как Фаррел и ее дядюшка сговариваются насчет ее будущего. Он не проронил ни слова, только еще крепче сжал ее в объятиях.
Далее она рассказала Трэвису о том, как боялась его, но в то же время старалась спрятаться от всего мира, прикрываясь его силой. Она поведала ему о том ужасе, который внушала ей его плантация, посмеялась над испуганной девчонкой, которая боялась отдавать приказания собственным слугам.
Она закончила свою историю, рассказав о том, как бежала от него, сообщив, однако, в записке, в каком направлении уходит, а также о том, сколько слез пролила, когда он не приехал за ней.
— Я мог бы помочь тебе справиться со слугами в доме, — сказал Трэвис, когда она закончила свой рассказ. — Но я знал, что ты бы этого не захотела. В тот день, когда приезжала Марго и когда ты обожгла руку, я был готов убить Мальвину.
Она взглянула на него.
— Я понятия не имела, что тебе об этом известно.
— Мне известно почти все, что происходит на моей собственной плантации. Откровенно говоря, я просто не знал, как помочь тебе. Я понимал, что ты должна научиться сама помогать себе.
— Ты всегда бываешь прав, мой драгоценный муженек? — спросила она, лаская его лицо.
— Всегда. Надеюсь, ты будешь об этом помнить и отныне станешь подчиняться мне во всем.
Риган одарила его лучезарной улыбкой.
— Я намерена сопротивляться тебе во всем. Каждый раз, когда ты отдаешь мне приказание, я…
Она не успела договорить, так как он поцеловал ее и столкнул с постели.
— Вставай, одевайся и позаботься о том, чтобы Брэнди приготовила достаточно еды для моего завтрака.
В ответ ему в физиономию полетела подушка.
— Я тут рассказываю ему о своем немыслимом богатстве, а он на это даже внимания не обращает, тогда как есть мужчины, которым очень хотелось бы прибрать к рукам мои деньги.
Трэвис медленно обвел взглядом ее обнаженное тело и широко улыбнулся:
96 
