Особенно,... 
15 
— Как получилось, что вы обгорели?
— Мы тушили пожар в Египте. Взрыв прогремел неожиданно. Мой защитный костюм разорвался, и я получил ожог. Ужасная боль.
— Воображаю. Я достаточно обжигалась сама, чтобы понять, как это невыносимо больно. Вы долго пролежали в больнице?
— Несколько месяцев.
— Вы полностью излечились?
— Да. Тело не пострадало, только лицо.
Элла улыбнулась. Халид напомнил о ее попытке быть тактичной, когда она интересовалась, почему он не женится.
— Это хорошо. Я только не могу понять, зачем вы это делаете?
— Делаю что?
— Рискуете жизнью. Разве у вас мало денег?
Халид помолчал.
— Я не нуждаюсь в деньгах, но хочу делать все возможное, чтобы обезопасить разработку нефтяных месторождений. Более чем за пятьдесят лет многие люди погибли из-за неисправности оборудования и пожаров. Компания «Башири ойл» процветает за счет прибылей от нефтедобычи, и мы берем на себя обязательство обеспечить нашим работникам безопасные условия труда. Если мне это удается, значит, я тружусь не зря.
— Работать в офисе безопаснее, — тихо произнесла Элла.
— Этим занимается Рашид. А мне нравится находиться на объектах. Нравится осознавать, что мои способности и опыт приносят пользу во время практически непредсказуемого нефтяного бурения.
— И все же это ужасно опасно. Пусть этим занимается кто-нибудь другой.
— Можно сказать, это — мое призвание.
Элла умолкла. По поводу призвания она не собиралась спорить. У нее тоже было призвание — творчество.
Она повернулась, и Халид схватил ее за руку, заставляя остановиться. Элла подняла на него глаза. Луна посеребрила горизонт, ее свет был тусклым, но силуэт Халида был виден отчетливо.
— Что? — спросила молодая женщина.
— Моя мать устраивает в субботу прием. Я должен там появиться. Хочу, чтобы вы пошли со мной.
Элла покачала головой:
— Я не наношу визиты и редко покидаю поместье.
— Почему?
— Потому, — пробормотала она и направилась к дому.
Халид пошел рядом, по-прежнему держа ее за руку.
— Считайте это платой за использование гостиной.
— Вы уже согласились предоставить мне гостиную и теперь не можете диктовать дополнительные условия.
— Конечно, могу. Это моя гостиная. Она нужна вам, так что подумайте о компенсации. Это всего лишь небольшой прием. Будут сотрудники компании, кое-кто из правительства, несколько близких друзей. Мы покажемся там, обрадуем мою мать, затем уйдем. Вот и все.
— Пойдите с кем-нибудь еще.
Наступило молчание, потом он неторопливо произнес:
— У меня никого нет.
— Почему?
— Мы уже говорили на эту тему. Я либо пойду с вами, либо вообще не пойду. Моя бабушка вам помогала, пора возвращать долги.
— И этот человек упрекал меня в том, что я ее к чему-то принуждала! На приеме будут только жители Кишари?
— Да. Вы будете единственной иностранкой. И что?
— Я стараюсь не высовываться, вот что. — Элла не желала объяснять ему, что скрывает свое местонахождение.
— Почему?
— На то есть причины.
— Вы прячетесь? — недоверчиво поинтересовался Халид.
— Не совсем.
— Тогда что? — Он потянул ее за руку, заставляя остановиться. — Я хочу знать.
— После смерти мужа я живу уединенно.
— Прошло больше года.
— Разве горе ограничено сроками? Я об этом никогда не слышала.
— Вы уже пережили самое тяжелое время. Вам следует выходить и встречаться с друзьями. Возможно, пора найти нового спутника жизни.
— С друзьями я встречаюсь, — запротестовала Элла. — А романы заводить не собираюсь. Странно, что это предлагаете вы.
— Когда вы встречаетесь с друзьями?
— Они приезжают ко мне. Сейчас я работаю, и мне не слишком удобно принимать гостей. Но если я ничем не занята, они любят поплавать в море и перекусить на моей террасе. Вы считаете меня отшельницей?
— Я об этом не думал… Ваши друзья ни разу не попадались мне на глаза.
— Вы живете здесь всего неделю. В это время года сюда никто не приезжает. Подождите немного, если вас так волнует моя жизнь.
— Меня больше волнует ближайший уик-энд и наше с вами посещение приема.
— Нет.
15 
