177 
- Благодарствуйте, мастер Кэмпбелл. Очень любезно с вашей стороны. Вы правы, я действительно горжусь своей работой. Большинство не столь любезны как вы, и не замечают этого. Вы действительно хороший человек, как о вас и говорят.
- Я стараюсь как могу помогать людям. Я всего лишь их покорный слуга, - любезно улыбнулся Далтон. - Могу ли я вам чем-то помочь, Ингер? Нужно что-то поменять в поместье, чтобы вам было легче работать?
Ингер придвинулся ближе вместе со стулом. Положив локоть на стол, он наклонился к Далтону. Рука у него была размером с хороший окорок. Некоторая застенчивость мгновенно исчезла, густые брови сошлись на переносице.
- Штука в том, мастер Кэмпбелл, что я не спускаю своим людям ни малейших огрехов. Я трачу время, обучая их рубить и готовить туши, учу счету и все такое. И не терплю тех, кто филонит и тем гордится. Я всегда говорил, что основа процветающего предприятие - чтобы клиент был доволен. Те, кто этого не понимают, видят мой кулак или дверь. Некоторые говорят, что я слишком требователен, но я такой, какой есть. И в моем возрасте уже не изменишься.
- Помне так вполне честный подход.
- Но, с другой стороны, - продолжил Ингер, - я ценю тех, кто у меня работает. Они делают добро мне, а я им. Я знаю, как некоторые относятся к своим работникам, особенно хакенцам, но я не таков. Люди относятся ко мне хорошо, и я к ним так же. По-моему, это справедливо
При таком подходе к делу ты сближаешься с теми, кто у тебя работает и живет. Понимаете, о чем я? С годами они становятся практически членами семьи. Они становятся тебе дороги. Это вполне естественно, если у тебя есть мозги в голове.
- Я вполне могу понять, как...
- Некоторые из моих работников - дети тех, кто работал у меня прежде и чьей помощью я стал уважаемым мясником, каковым сейчас являюсь. - Ингер наклонился суть ближе. - У меня двое сыновей и они хорошие ребята, но иногда мне кажется, что те, кто у меня живут и работают со мной мне дороже этих двоих.
И одна из таких работников - милая хакенская девчушка по имени Беата.
В голове Далтона зазвенели тревожные колокольчики. Он вспомнил ту девушку-хакенку, которую Бертран со Стейном вызвали наверх, чтобы с нею поразвлечься.
- Беата. Не могу сказать, что это имя мне о чем-то говорит, Ингер.
- Да и не с чего. У неё дела на кухне. Помимо всего прочего, она поставляет мою продукцию. Я ей доверяю, как собственной дочери. Она отлично соображает в цифрах. Запоминает все, что я скажу. Это важно, потому что хакенцы не умеют читать, так что я не могу дать им список. Очень важно, чтобы они хорошо запоминали. И мне никогда не приходится селить за погрузкой, потому что она никогда ничего не путает и берет то, что я перечисляю. С ней я не беспокоюсь, что она возьмет что-то не то или чего-то не хватит.
- Понимаю...
- Так вот, вдруг ни с того ни с сего она категорически отказалась возить товар в поместье.
Далтон видел, как сжался объемистый кулак мясника.
- Сегодня мы должны были поставить сюда большой груз. Для пира. Я велел ей запрячь Броуни, потому что у меня есть для неё груз, который надо доставить в поместье.
Она сказала "нет". - Ингер грохнул кулаком по столу. - Нет!
Мясник чуть отдвинулся и поправил покосившуюся свечку.
- Я плохо воспринимаю, когда мои работники говорят мне "нет". Но Беата, ну, она мне как дочь. Поэтому вместо того, чтобы врезать ей оплеуху, я попытался с ней поговорить. Я думал, может тут замешан какой-то парень, который ей разонравился и она больше не хочет его видеть, или что-то в этом роде. Я не очень-то разбираюсь в том, что твориться у девочек в голове, от чего они вдруг с цепи срываются.
Я её усадил и спросил, почему она не хочет везти груз в поместье. А она ответила, что не хочет, и все. Я сказал, что это не аргумент. Она ответила, что отвезет двойной груз куда угодно в другое место. Сказала, что готова в наказание всю ночь драить полы, но в поместье не поедет ни за что.
Тогда я спросил, не связано ли её нежелание с тем, что в поместье с ней кто-то что-то сделал. Она отказалась отвечать. Отказалась наотрез! Заявила, что больше никогда не будет ничего возить в поместье, и все тут.
Я сказал, что раз она отказывается объяснять, чтобы я мог понять в чем дело, то ей придется везти груз в поместье, хочет она или нет.
И тогда она расплакалась.
Ингер снова сжал кулак.
- Я знаю Беату с пеленок. И сомневаюсь, что хотя раз за последние лет двенадцать как минимум видел её плачущей. Я видел, как она, разделывая туши, сильно резала себе руки, но ни слезинки не уронила. Не разу слезы не пустила даже когда я ей поддавал. Морщилась от боли, но не плакала. Она плакала, когда умерла её мать. И это был тот самый единственный раз, когда я видел её плачущей.
177 
