8 
— Мне нужна не просто женщина, не охотничий трофей. Мне нужна мать мох детей.
— Элегантная, утонченная и стройная...
— Она должна быть из хорошей семьи.
— Звучит так, как будто это часть вашего бизнеса.
— Это, конечно, не приобретение облигаций и не игра на бирже, но, в какой-то мере, партнерство, долгое партнерство в совместной жизни.
— Это говорит о многом. Мне кажется, что вы ищете себе робота.
— Зачем же так? Я ищу себе жену.
— Хорошо. Сегодня вечером обсудим это и потом, учитывая ваши пожелания, оценим мои возможности и совместим их со списком потенциальных невест. Вас порадует, если я скажу, что знаю, хотя и немного, женщин, которые соответствуют вашим требованиям. Ко всему прочему они любят тратить деньги на себя. И не любят тратить силы на такую ерунду, как чувства, как любовь. Они будут вам хорошим дополнением.
— Ренни, вас к телефону. Это Джоанна Пембрук.
— Извините, но я должна ответить. Дела. Вы должны понять.
— Я понимаю. И подожду.
Ренни хотела сказать, что ждать не надо, но сдержалась и вышла. В комнату вошла Ева и осталась с Марком.
— Она просто неугомонная. Поначалу я с ней боролась, но потом решила, что бесполезно. — Ева улыбнулась.
— Она одевается как-то необычно.
Марк прикусил язык: не следует говорить плохо о хозяйке. Конечно, он знал, что одежда в бизнесе играет не последнюю роль. Это открытие он сделал давно. Одежда диктует человеку стиль его поведения. Дорогой костюм придает чувство уверенности, богатства и успеха. Он сам так начинал, именно с этих, казалось бы, мелочей.
— Вы работаете на Ренни уже два года?
— С самого начала ее бизнеса. Я искала для себя что-то необычное, и Ренни полностью отвечает моим запросам. — Ева опять улыбнулась.
— Дела идут хорошо?
— Вам лучше обсудить это с Ренни. Это не в моей компетенции.
— Да, уж наверное. — Он прошелся вдоль висевших платьев. — И сколько стоит вот это?
— Тысячу двести долларов.
— За одно платье? Которое наденут только раз? — Он покачал головой, сомневаясь. Что же, этот бизнес может приносить большие деньги. — Почему оно здесь? Как сюда попало?
— У одной покупательницы сорвалась свадьба, она и отказалась. Вот сейчас нам надо его продать.
— Она не заплатила вам за него ни копейки?
— Только предварительный взнос. Потому-то Ренни и выставила его на входе, чтобы кто-нибудь зашел, увидел его и просто влюбился.
Любовь. В том-то и дело. Ренни настолько размыто представляет себе бизнес вообще, что поставила в его основу такое ненадежное чувство, как любовь.
— Извините, что задержалась. Нужно было поговорить с покупательницей. Ее свадьба через три недели, а она в отъезде. Хотела спросить, все ли готово. Так что там еще у нас? У меня куча дел.
Ренни стояла в дверях. Почему же так далеко? Марк мог бы поднять ее на руки и перенести через прилавок.
Она была невысока. Едва доставала ему до плеча. У нее такие красивые губы...
Больше всего Марк хотел бы увидеть в ее глазах те блеск и веселость, какие он видел в первый раз полчаса назад.
— Мы же решили, — продолжала она, — что сегодня вечером мы обсудим все проблемы. Восемь часов вас устроит?
— Пожалуй, да.
Она дала ему адрес и проводила до двери. Его никогда так бесцеремонно не выставляли.
— До встречи. — Она открыла двери и только что не выпихнула его на улицу.
Звякнул колокольчик, и дверь захлопнулась. Марк с удивлением обвел глазами улицу. Так как же ему быть? Может быть, сразу дать ей отпор, поставить ее на место? Или подождать? Марк весь кипел от ярости. Давненько он не оказывался в подобной ситуации. А попадал ли он в нее когда-нибудь прежде?
На часах Марка было восемь, когда он постучал в двери дома Ренни. Дом выглядел старым и каким-то неуютным.
Ренни открыла дверь, и Марку показалось, что улыбнулась она насмешливо.
— Вы очень пунктуальны. Обычно люди приходят раньше или позже. По вам можно ставить часы.
— Я обычно рассчитываю свое время.
Она оглядела его строгий костюм.
— Разве я не сказала, что можно одеваться по-домашнему, не так официально?
— Я с работы. А поскольку это серьезный бизнес, то мне кажется, что и костюм подобран правильно.
На Ренни был домашний розово-голубой костюм, волосы она забрала в пучок. И по-прежнему была босиком.
8 
