74 
Птицы облепили островок. Рита видела лишь черные вихри из мелькающих крыльев. И откуда-то все прибывали и прибывали новые. Рита не слышала своего крика — его заглушало тревожное карканье. Оно же заглушало и крики попавших в ловушку на островке.
А вороны ли это? Птицы трансформировались в вытянутые тени в длинных черных плащах с капюшонами, с крючковатыми носами-клювами и тощими руками с когтистыми пальцами, которые рвали, хватали, загребали. Эти тени вертелись в бешеном вихре, то распадаясь на отдельные фигуры, то вновь сливаясь в единую спираль. Вода вокруг островка бурлила, будто забили подземные горячие ключи. Хохот, стоны, бормотание безумных пришли на смену карканью. И вдруг черный вихрь разбила яркая вспышка, словно в островок, пройдясь через сердцевину одного из вихрей, ударила молния. И вспыхнула трава ярким огнем. И еще один крик отчаяния вырвался из груди Риты: если не погибнут дорогие ей люди от когтей и клювов разъяренных птиц, то сгорят в пламени.
И вдруг над черным смерчем поднялось светлое облако, очертаниями напоминающее невиданных размеров птицу, которая, распластав свои огромные крылья, пыталась под ними укрыть тех, кого заклевывали вороны. Хозяйка. Хозяйка восстала против черного зла. Но не успела Рита обрадоваться подмоге, как светлое облако вновь поглотили черные тучи.
«Нас две сестры. И мы обе — из одного рода… — повторяла Рита про себя, входя в ледяную воду. — Моя жизнь в обмен на Ликину. В обмен — на их…»
Только бы не остановили ее эти растения, которые спутывали ее лодыжки, цеплялись за запястья. Или это не растения, а осклизлые пальцы? Плыть, плыть вперед, призывая Хозяйку. Пусть она примет ее жертву. Пусть она возьмет ее тело и постарается замкнуть раскрывающиеся врата. Пусть… Только бы хватило дыхания и сил. Только бы вороны, которые, почуяв неладное, не заклевали ее раньше. А в воде другая опасность — эти руки, тянущие вниз, щекочущие, щипающие, царапающие.
«Оставь их. Я здесь. Повернись ко мне. Протяни мне руку, как ты протянула ее недавно Лике. Возьми мою ладонь в свою и уведи меня в подводное царство».
Ее мысленные, а может, уже и не мысленные мольбы к Хозяйке оказались услышанными. Только не за руку ее взяла та, как Рита ожидала, а приняла в свои объятия. Словно проникла в нее, заполнила собой. И направила — не к островку, где двое мужчин отбивались от страшных птиц, а к тому месту за островком, где по воде расползалось черное и маслянистое, будто мазутное, пятно.
Когда Рита достигла пятна, ей послышался отдаленный звук, похожий на шум моторной лодки. Но она, не раздумывая и не задерживаясь, нырнула.
Ее вертело и швыряло в воронке, пару раз перевернуло через голову, но она упрямо продолжала плыть ко дну — к тому месту, где из разверзшейся трещины сочилось в воду что-то черное. Пока не коснулась дна ладонями, упершись ими по обе от трещины стороны. Найдет она силы: ради Лики готова и горы свернуть. Что там эта трещина… Следит она за этим разломом уже века. Хозяйка. Закрыла бы раз и навсегда, да обрела бы покой, но сил столько раньше не накапливалось…
Мелькали, прокручиваясь в обратном порядке, все ее прошлые жизни. Валентина, Прасковья, Марфа, София… Имен-то сколько у нее было, все не счесть, а зовется лишь одним — Хранительницей. Да иногда — Хозяйкой. Оставит она себе последнее имя… Впрочем, нет. Закрыты врата, нет нужды больше в Хозяйке. И в чужом имени нужды ей тоже нет.
Рита вдруг почувствовала, как ее рвануло вверх. Ну это и понятно: душа, видимо, оставила тело и полетела в небо. Ей очень хотелось, чтобы в небо. В аду она уже побывала. Из любопытства теперь бы и в рай заглянуть…
— Рановато еще туда, - сказал ей боженька голосом Михаила. И вполне ощутимо, не по-божески отлупил ее по щекам.
Она открыла глаза и увидела, что лежит на островке, рядом сидит Михаил, с ним еще какие-то мужики, до поясов раздетые.
— Очнулась, русалка, — буркнул Михаил. — Говорил же тебе, сиди на берегу! Черт тебя понес… Еле успели выловить.
— Это Виктор ее заметил! Лодка-то прямо на нее неслась. Сбить бы могли, да она под воду резко ушла, — проворчал сердито незнакомый Рите пожилой мужчина.
— Дак чуть и не утопла-то, — вторил ему другой мужик.
Михаил, не обращая на их ворчание внимания, накидывал на плечи Риты уже какое-то пахнущее рыбой одеяло.
— Погрейся пока… Идти можешь, или тебя отнести в лодку?
— Могу, — кивнула Рита. Не хватало еще, чтобы он ее нес! Лицо у Михаила было расцарапанным и в крови — досталось от птиц. Руки также — в бороздах.
74 
