27 
Не давали спать по ночам! Доводили до слез!
Мама говорила что когда родила меня – в магазинах не было молока. Поэтому она покупала мороженное, топила его в кастрюле и давала мне как молоко.
Я вырос здоровым. Только зубы стали плохие.
Может взглянуть на них в последний раз? Они заслужили это.
Я пальцами разжимаю свои плотно сжатые губы (хорошо что не зашили их нитками) – но что это???? Кажется у меня во рту двух зубов не хватает.
Неужели я все-таки решился их вырвать????
Молодец!
Уважаю!
А то десять лет не мог решиться!
И чувствую что настроение моё улучшается.
Смотрю на труп внимательнее – ты все-таки был смелым парнем.
Но что это????
Слева во рту – выглядывает мой старый приятель – старый, обломанный, кривой зуб. Сколько лет ты не давал мне покоя.
Все-таки ты остался до конца со мной. До гроба. Наверное – ты не болел а лишь хотел сказать мне: Умрёшь ты – умру и я.
И вдруг мне до слез жаль его – прощай и ты, мой верный приятель.
Кажется – вот и все.
Пора закрывать крышку гроба. Хотя обожди … положено поцеловать труп на прощание. В лоб.
Я наклоняюсь и внимательно смотрю себе в лицо – веки чуть приоткрыты – зрачки блестят, как будто слежу сам за собой.
А может и вправду слежу?
Не знаю …
Любил ли я себя?
Наверное да … тогда почему?
Когда мама родила меня, она говорила что я был в какой-то зелёной плёнке – мерзкий и уродливый.
Врач держал меня на руках а мама с ужасом смотрела на меня. Смотрела … пока не встретилась со мной взглядом.
И в тот же миг я вдруг расплакался – горько и жалобно.
Мама признавалась что в тот же миг она полюбила меня.
И смотрела на меня только с любовью.
А я сам – любил ли себя?
Врать не буду. Нет смысла врать когда ты уже в гробу.
Что-то было в тебе странное, приятель …
Я мог быть кем хочешь – хорошим семьянином. Или боржом.
Художником или актёром.
Но всю жизнь – я обожал мечтать лишь…. и заставлял мечтать при этом всех тех – кто был рядом со мной.
За это меня ненавидели и …. любили одновременно.
– Врёшь – скажешь ты – Докажи. Есть свидетели этого?
– Да есть – отвечу я – вот тот кривой зуб во рту.
Вот эти губы. Плотно сжатые.
Вот эти морщинки на щеках.
И эти руки – белые и холодные.
Я тут с грохотом закрываю крышку гроба.
Фантазия моя! Что же ты сволочь никак не унимаешься. Что же ты опять учудила?
Я закрываю глаза и начинаю стирать свой автопортрет. Мыльной водой и тряпкой.
Все.
Тебя больше нету.
Гляжу в зеркало – слава Богу! Мои губы розовые и пухлые.
Мои руки мягкие и тёплые.
И есть румянец на щеках.
Ну вот и хорошо.
Ну и ладненько.
Судьба – злодейка
– Где мои деньги? – Спросил я у судьбы.
Она выкрутила мне дулю прямо перед носом. По хамски мерзко ухмыльнулась и постаралась шмыгнуть куда-то за дверь.
– Обожди – закричал я и ухватил её за рукав халата.
Затем мы боролись и я выкрутил ей руку за спину.
Со всей силы.
Она начала визжать, кусаться но напрасно – никто их соседей не слышал. Тогда она вдруг успокоилась и ласково заговорила со мной – что мол нехорошо так с женщиной обращаться. Причём – с красивой женщиной.
Затем начала стоить мне глазки, и задирать край халата под которым виднелись хорошо сложенные ножки.
Ок! – Согласился я. – Допустим ты красивая. Но ты же судьба, поэтому отвечай мне – почему мне так не везёт в жизни.
– Серьёзно? Ой не могу .. сейчас расплачусь … – Вдруг начала дурачиться она снова.
Тогда я схватил её за волосы и поволок к окну.
– Смотри. Смотри сюда!!! Мне тогда было лишь 17 лет. А теперь – ответь почему я неудачно выбрал профессию в молодости?
Судьба молчала и лишь по идиотски косила глазами в стороны.
– А потому – продолжал я – потому что ты насрала мне под окном.
Потому что невозможно знать в 17 лет – к чему у тебя лежит душа на 50 лет вперёд. А нас заставляли выбирать профессию сразу после школы. Вот и я обжёгся ….. знаешь сколько лет я затем мучился …. работа стала мне каторгой … страшной и жестокой, когда считаешь каждую минуту до окончания дня. А им, минутам – нету конца …
Слеза потекла по моей щеке.
Судьба села возле меня и раздвинула ноги обнажив голые коленки. Тихо произнесла – Бедненький мой! – И вдруг противно заржала каким-то идиотским смехом.
27 
