Особенно,... 
45 
– Если тебе она нужна для того, чтобы поехать к Ракель, то я тебе ее не дам!
С этими словами Лаура, возмущенно расправив плечи, развернулась и направилась к лестнице.
– Лаура!..
– Я тебе сейчас принесу ключи от своей, – ответил, появляясь из кухни Давид.
– Спасибо, – поблагодарил Рауль.
– И что это значит? – тихо спросила я, когда Давид скрылся за дверью.
– Анна, сейчас у меня нет времени на подробные объяснения, – с умоляющими нотками в голосе ответил Рауль. – Пожалуйста, поверь мне… Ситуация возникла очень срочная и очень… деликатная. Ракель нужна моя помощь. Понимаешь?
– Нет.
Приблизившись ко мне, Рауль взял в ладони мое лицо.
– Анна, я тебе все объясню, – сказал он, глядя мне в глаза. А мне вспомнилось, что точно так уже было – Рауль держал мое лицо в своих ладонях и просил поверить ему, а не Ракель. И ушел, оставив меня в сомнениях. Так уже было. Было. И сердце сжалось в нехорошем предчувствии: если Рауль уедет, быть, как и тогда, несчастью.
– Рауль, не уезжай, – попросила я не губами, а сердцем.
– Не могу, – ответил он взглядом.
– Держи ключи, – громыхнул рядом голос. Я глянула на Давида, как на врага. И, встретившись с ним глазами, поняла, что он не на моей стороне.
– Я вернусь, – тихо шепнул Рауль, скользнув губами по моим. Я не ответила на его поцелуй. Вообще ему не ответила. Повернулась и ушла. Не оглядываясь.
* * *
Какая я гадкая, гадкая… Остатки того доброго, что еще не уничтожено злом, заставили устыдиться задуманного. Девушка, приговоренная моей жаждой обладать «цветком», слишком молода и красива для того, чтобы закончить так ужасно. «Ужасно?» – рассмеялась другая я – та, ставшая частью бесцветного мира. «Ты не убьешь ее, а лишь дашь новую жизнь». «Жизнь ли?» – заспорила я сама с собой. Разве это существование, которое я влачу, можно назвать жизнью?! «И ты не хочешь поменяться с ней местами?» – вкрадчиво зашептала другая я. «Жить опять в мире звуков, запахов и красок? Согреваться настоящим солнцем, а не воспоминаниями о нем. Чувствовать прикосновение руки любящего мужчины к твоей коже? Быть желанной…» – «Это будет не моя жизнь…» – «Но это будет жизнь», – привела последний аргумент плохая я.
Та девушка, которую я выбрала, расстроена. Ее сердце плачет. Ее душу разъедают ревность и сомнения: сегодня, как никогда, она уверена в том, что ее любимый принадлежит другой. Она считает себя поверженной. Я почти в открытую наблюдаю за ней из своего мира, но девушка настолько погружена в переживания, что не замечает меня. Лежит на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Плачет?..
Я обвела взглядом комнату – мою комнату. Увиделась она мне не такой, как есть, и не той, какой была до несчастья. Дом, зараженный злом, демонстрирует разлагающиеся внутренности. И комната мне увиделась черной, выеденной огнем. Закопченные стены, полусгоревшие балки, железный остов кровати. Подумала, если опущу глаза на покрытый сажей пол, увижу останки своего тела. И содрогнулась от ужаса и отвращения.
«У тебя будет другое тело – красивое, молодое. Нежная кожа и шелковистые волосы». Прикрыв глаза, вызвала в памяти внешность выбранной девушки. Она красива. Не помню, была ли я такой же милой, но мне хотелось быть похожей на нее. «Ты не просто будешь на нее похожей, ты ею станешь. Ну же!»
Другого шанса не выпадет. И времени тоже нет. Старый дом изъеден злом, как старые балки – древоточцами. Оно проснулось и не собирается выпускать попавшие в ловушку жертвы. Если я потороплюсь, у меня есть шанс сбежать еще до того, как… Единственный шанс, о котором я даже не мечтала.
И я решилась.
* * *
Что мне стоит разлюбить его… Что мне стоит забыть его, если…
Если его песни – татуировки на моей душе. Если моя жизнь писана нотами его музыки, если мне не надо других ответов на вопросы, кроме слов из его песен. Если моя душа – это струны гитары, которой касаются его пальцы. Не будут они их трогать, и она замолчит. Если я впала в неизлечимую зависимость от его голоса – не буду его слышать, и умру от ломки. Если ритм моего сердца безнадежно слился с барабанной дробью придуманных им мелодий. Если…
Но сейчас я закрывала уши, будто стремилась заглушить мысли, наушниками, в которых звучал другой голос.
45 
