44 
Ближняя дача. 1 марта 1953 года.
- Иосиф Виссарионович, что с вами? – Лозгачев пытался понять, вспотев, жив Сталин или нет. Припал к груди, пытаясь услышать пульс…
Бетельгейзе. Звезда в созвездии Ориона. 2010 год по земному летоисчислению.
Трое зеленых маленьких существ, населяющих планету, склонились над Четвертым, пытаясь привести его в чувство. Они обменивались между собой курлыкающими звуками, выражающими явную тревогу.
- Как он? – спросил Главный.
- Вроде дышит, - предположил Косоглазый.
- Помогите мне, - Толстый протянул левое щупальце.
Лежащий без сознания Четвертый глубоко вздохнул, и открыл огромные глаза.
- Где я? – прошептал он.
- Дома, - коротко хохотнул Косоглазый. – Вот тебя зацепило.
- Что это было? – Четвертый попытался подняться.
- Это, брат, такая трава, - философски заметил Главный. – Не надо было столько курить.
- А что ты видел? – полюбопытствовал Толстый.
- А сколько времени я отсутствовал? – вопросом на вопрос ответил Четвертый.
- Ну, минут пятнадцать, - предположил Косоглазый.
- Да-а, - Четвертый встряхнулся. – Я был на маленькой планете, объятой распрями, войнами и нелюбовью существ, населяющих ее друг к другу.
- И кем ты там был? – Главный придвинулся ближе.
- Верховным главнокомандующим одной из сторон, - Четвертый потянулся к сосуду с водой. – Прожил его жизнь. С рождения и до смерти.
- Круто, - Толстый сворачивал самокрутку. – Сейчас я попробую.
- Хорошая трава, - подытожил Косоглазый. – Эдмунд не обманул.
- Ты лучший!
- Издеваешься?
- Пошел ты…
Было холодно. Из форточки дуло.
- Я люблю тебя.
Он повернулся к ней. Подтянул одеяло на себя.
- Замерзла?
- Ты, как печка, всегда горячий.
- Лучший из всех, что были до меня? – он прижался небритой щекой к ее груди.
- Нет.
- Что нет?
- Не лучший из всех, - она нежно скользила губами по его ладони. – Единственный. Единственный из всех моих мужчин, которого я так люблю.
- Как так? – он приподнялся на локте.
- Так, - она старалась в темноте заглянуть в его глаза, такие разные при разном освещении. – Безумно, безоглядно…
- Ахматова? – неуклюже попытался сострить он.
- Бродский, - улыбнулась она.
В параллельном мире маленький безымянный сперматозоид, преодолевая многочисленные препятствия, пытался, как мог, достигнуть цели своей жизни – яйцеклетки. Он боролся не за себя, а за их счастье. Из последних сил, собравшись, он преодолел последний рубеж, и слился в экстазе с конечной целью своего путешествия.
- Йес, - пробормотал сперматозоид.
- Вот ты и дома, - прошептала яйцеклетка в ответ.
- Смотри, какой большой! – бабушка подняла ребенка на вытянутых руках, любуясь им в лучах заходящего солнца.
- Ты не любишь меня? – она потянулась нежно, до хруста. – Я уверена.
- Какая ты, - он разжал губы, спекшиеся после ночи. – Уверенная.
- Да, такая, - она упруго соскочила с кровати. – Верю в себя.
- Уходишь? – он приподнялся на локте.
- Муж будет волноваться, - она натягивала колготки. – И так задержалась.
- А что ты ему скажешь? – он потянулся за сигаретами на полу.
- Не твое дело, - отрезала она.
- Не скажешь ему о нас? – он прикурил.
- А хочешь? – она озорно заглянула в его глаза.
- А ты? – ответил он вопросом на вопрос.
- Я очень хочу, - она упала на него, прижавшись всем телом. – Мало того, я хочу детей от тебя.
- Почему от меня? – он попытался отодвинуться.
- Потому, что ты – мой любимый медведь, - она терлась о него. – Такой большой. Я люблю твои руки.
- Только руки? – он попытался встать.
- Нет, - она целовала его грудь. – И руки, и живот, и …
- Тебе пора, - он попытался оттолкнуть ее.
- Наплевать, - ее голос, приглушенный поцелуями, звучал так нежно. – Я хочу целовать твою сладкую кожу.
- Ты – маньячка, - он пытался вырываться.
- Да, - она лезла все глубже, шепелявя.
Он вошел в нее, ощущая каждой клеточкой своего тела ее вибрации. Она ответила ему глубоким вздохом, навстречу.
- У вас близнецы, - тетка в застиранном халате теребила его. – Мужчина.
- Что? – он очнулся, вырвавшись из оков сна.
- Андронова, ваша жена? – таращилась тетка.
- Моя, - он встряхнул головой, поежившись в жестком кресле.
44 
