91 
Свиридов попетлял запутанными коридорами Театра оперы и балета, в котором проходил конкурс, то и дело натыкаясь на мрачных парней из ведомства Григорьева. Они не обращали на него ни малейшего внимания. В конце концов ему удалось проникнуть в святая святых – коридоры, где переодевались конкурсантки, но здесь его вежливо поперли уже не подчиненные Григорьева, вероятно, приняв за редкостно назойливого журналиста.
Последний этап блужданий вывел его на крышу театра.
Так или иначе, но он выполнил свой экспресс-план: проник за кулисы празднества и в случае чего мог повторить нащупанные пути.
В тот момент, когда он вернулся в зал, девушки выходили на сцену в вечерних туалетах. Оленева – под номером 13, и Свиридов подумал, что Маметкул и Никольский должны испытывать слабость к чертовой дюжине.
Камилла была в самом деле ослепительно красива. Инна говорила, что ей всего семнадцать лет. Она шла вслед за высокой брюнеткой в изысканном вишневом платье, и Владу отчего-то показалось, что, несмотря на неоспоримое превосходство по внешности, Оленева движется как-то вымученно, нарочито импульсивно и, если так можно выразиться, стихийно, хотя неестественность походки и телодвижений бросалась в глаза только человеку, разбирающемуся в пластике.
Свиридову было хорошо видно, как перегнулся в своей ложе Никольский, а сидящий за его спиной Маметкулов что-то быстро сказал своему другу и патрону.
Высокая брюнетка тем временем развернулась и, покачивая бедрами, поплыла обратно вдоль противоположной стороны подиума. А на самой его оконечности четко прорисовалась стройная фигура юной Камиллы, на несколько мгновений застывшей в самой обворожительной позе.
Влад подумал, что подруга Инны на голову выше прочих конкурсанток – само собой, в фигуральном, а не в буквальном смысле, и неудивительно, если Маметкул на самом деле положил на нее глаз.
Даже неподвижно сидевший до того член жюри генерал Костров зашевелился и одарил конкурсантку пристальным взглядом. Заметил. Или узнал подругу дочери.
И подруга дочери, по всей видимости, узнала генерала, потому что задержала взгляд неподвижных глаз на ложе жюри и, очаровательно улыбнувшись, словно ненароком скользнула рукой по бедру…
Великолепный, отточенный жест.
Вероятно, генералу не суждено было понять, что произошло, потому что тонкая кисть руки Камиллы красиво изогнулась и что-то холодно сверкнуло в ярком свете юпитеров…
Хлоп.
Негромкий этот хлопок словно выплыл из звуков торжественной плавной музыки и ворвался в настороженный слух Влада, как в сверкающее великолепие конкурса красоты почти тут же вторглись несколько проворных темных фигур, среди которых Свиридов тотчас узнал капитана Григорьева.
В рядах зрителей раздался чей-то дикий визг, подхваченный и удесятеренный еще несколькими разрозненными голосами, потом какая-то женщина за спиной мэра города встала с места в полный рост, покачнулась, и во внезапно нависшей свинцовой тишине – музыка погасла вместе с юпитерами, и подиум словно сорвался в рассеянный серый полумрак – все услышали ее срывающийся пронзительный вопль:
– Она застрелила генерала!
…Голова генерала Кострова склонилась набок. По неподвижному бледному лицу бежала тонкая струйка крови и капля за каплей падала на белоснежную сорочку.
Маметкул вскочил с места и что-то невнятно рявкнул, махнув рукой. Никто не разобрал его слов, кроме тех, кому они, очевидно, и предназначались.
Камиллы уже не было на подиуме – ее уволокли парни в черном, – а прочих конкурсанток, сгрудившихся в кучу и пугливо повизгивающих, чуть ли не пинками выпроводили за кулисы.
Владу стало ясно, что сказал своим вездесущим амбалам Игорь Маметкулов.
И тогда он сделал остро выверенное движение в сторону, ускользнув из протянувшихся к нему рук секьюрити, и, петляя между рядов, побежал к выходу. Какой-то не в меру прыткий толстяк, очевидно, решивший поспособствовать торжеству правосудия, решительно преградил ему путь. Зря он это сделал.
Потому что уже в следующее мгновение он полетел в сторону набегавших охранников, да так неловко, что сбил с ног двоих, а остальным на ближайшие несколько секунд максимально осложнил дальнейшее продвижение к выходу.
Владу оказалось вполне достаточно этих нескольких секунд, чтобы выскочить из зала в фойе.
По всей видимости, его задержание тщательно планировалось и расписывалось по пунктам – и не одним капитаном Григорьевым. Потому что по лестнице сбежало двое парней, а снизу на подмогу огромными скачками мчались еще трое в омоновской форме, с автоматами.
91 
