Последние отзывы

  43  

– Вы настоящий подвижник, – с чувством произнес он. – И вы, безусловно, на своем месте. Так я в патриархии и скажу!

Получилось очень красиво.

Олюшка посадила немного успокоившуюся после звонка домой Катерину за стол, и снова потекла неторопливая, спокойная беседа, а отец Василий, сославшись на то, что завтра надо рано вставать, отправился в постель.

* * *

Его разбудила Ольга.

– Что?! Уже пора?! – вскочил он с постели и устало пробормотал: – Надо же, до чего замотался с этими мирскими делами, сам проснуться не смог!

– Т-с-с, батюшка, тише, – приложила палец к губам Ольга. – Послушайте.

Отец Василий прислушался, но ничего спросонья разобрать не мог.

– Стрелка… – показала в сторону окна Ольга. – Послушайте, что она вытворяет.

Священник вздохнул и подошел к окну, но увидеть ничего не удавалось, и тогда он приоткрыл форточку пошире и отчетливо услышал знакомое всхрапывание. Стрелка явно кого-то гоняла вокруг дома.

Вот водилась за старой кобылой эта полицейская страсть к порядку. Стоит прийти чужому, да еще в неурочное время, а еще, не дай бог, не с центрального входа, настигнет, начнет вставать на задние ноги, страшно храпеть, показывать огромные желтые зубы… В общем, замучает гостя!

Отец Василий ее за это не винил. Один раз кобыла даже спасла его таким образом от весьма лихого и нехорошего человека. Но чаще всего от кобылы страдали люди ни в чем не повинные: то пьяненького бомжа в камыши загонит, то думавшего сократить путь на дамбу рыбака заставит повернуть назад… А один раз и вовсе неловко вышло: соседский гость за бутылкой посреди ночи к Анзору побежал, так она его туда пропустила, а назад ни в какую! Дело было зимой, и мужик выбежал из дома налегке, и за те сорок минут, что пытался ее как-нибудь обойти, жутко замерз. Хорошо еще, что кричать начал, догадался позвать на помощь… Так отец Василий узнал, что Стрелка охраняет от чужих не только свой участок, но еще и пару соседских.

Отец Василий глянул на электронные часы и печально вздохнул: 02.45. Ни туда ни сюда. Сейчас предстоит минут двадцать со Стрелкой разбираться, потом снова раздеваться, пытаться заснуть… А в пять утра снова вставать.

– Ох, Стрелка! – укоризненно вздохнул он, накинул куртку поверх пижамы и, как был в тапочках, вышел на крыльцо.

Воздух был чист и свеж. Ярко сияла на небе луна, лукаво подмаргивали своими разноцветными глазками звездочки, далеко, где-то аж за «Шанхаем», просвистел электровоз… Стрелки на месте не было. Он сокрушенно покачал головой и тронулся в обход.

– Стрелка! – тихонько позвал он.

Кобыла возбужденно всхрапнула.

– Где ты, кобылья дочь?! Сколько можно людей тиранить?! – как бы заранее извиняясь перед неведомым страдальцем, чуть громче спросил священник.

Послышался дробный топот, и кто-то отчаянно вскрикнул.

– Ай!

– Стрелка! – кинулся вокруг дома священник. – Немедленно прекрати!

У летней кухни никого не было, как не было никого и у сарая, и на заднем дворе… и только чуть правее он заметил лоснящийся в блеске луны круп своей кобылы. Она явно гнала кого-то в камыши.

– Стрелка, прекрати! – помчался вдогонку священник, но кобыла уже исполняла свой коронный номер: вставание на задние ноги и громкое, угрожающее хрипение.

– Мама родная! – охнул преследуемый до боли знакомым голосом. – Ну что ты за тварь?!

Отчаянно захрустели камыши, и вся троица помчалась к оврагу: впереди темная фигура неизвестного, за ним Стрелка, а уж за ней отец Василий в тапочках и накинутой поверх пижамы куртке. – Стрелка, прекрати! – орал запаниковавший священник. – Оставь человека в покое!

Но кобыла не унималась.

Отец Василий прибавил ходу и ясно увидел, как мчится темная фигура беглеца к единственному надежному месту на краю оврага – опрокинутой на бок цистерне. Человек подбежал, схватился руками за края горловины и спортивно, одним рывком закинул свое тело внутрь.

Священник подбежал и хлопнул кобылу по холеному, нагулянному на дармовых харчах крупу.

– Пошла! – и заглянул внутрь цистерны. – Вы в порядке?

– Пока да, – хрипло откликнулись изнутри, и отец Василий оторопел: это был Санька.

– Санька?!

– Ага, – приблизился голос. – Я к вам, батюшка…

Отец Василий отодвинулся сам и отодвинул в сторону губастую любопытную Стрелкину морду.

– Иди погуляй!

Санька снова схватился за края горловины, но уже изнутри, и кувыркнулся вперед. Не опираясь на руки и как-то странно держа их прямо перед собой, встал и повернулся к священнику. Отец Василий присмотрелся и охнул.

  43