Особенно,... 
2 
– Не-ет! – замотал головой Санька. – Из дома неудобно, я уже все осмотрел, обзор слабый, да и дом уж очень приметный.
– А тогда при чем здесь я? – удивился священник.
– Это же ваша цистерна у оврага стоит? – поинтересовался Санька.
– Ну-у… да, – протянул отец Василий.
С тех пор как в его новом доме появилось централизованное водоснабжение, надобность в автоцистерне для воды отпала, и ее, чтобы не захламлять двор, решили вывезти. Но работяги были, естественно, нетрезвы, толком тяжеленную цистерну на тележке не закрепили, и она, выломав борт, словно спичечный коробок, ухнула вниз и покатилась к оврагу. Как еще никого не придавило!
Овальная в сечении автоцистерна прокатилась недалеко и, встав боком, застряла в первой же промоине. Работяги принялись уверять, что сейчас же все сделают: погрузят и увезут, но отец Василий, чтобы, не приведи господь, кого не придавило, быстро расплатился и погнал всех со двора. Так она с тех пор там и лежала.
– Я бы хотел устроить засаду в ней, – пояснил свою мысль Санька. – Место удобное, обзор из люка великолепный…
– Так ночью же холодно… – забеспокоилась Ольга. – Как вы там собираетесь сидеть? Одно ведь железо кругом!
– Я привычный! – легкомысленно отмахнулся Санька.
Отец Василий покачал головой. Мало того, что Санька собирался сидеть в засаде один, так еще и в холодной цистерне… Он не верил, что у этого шкета хватит духу отдежурить хотя бы ночь в таких условиях… Наверное, поэтому и возражать не стал. Санька благодарно кивнул, попил с ними чаю, попрощался и растворился во тьме.
Утром отец Василий проверять, все ли там у молодого милиционера в порядке, не стал – не до того было: служба на носу. Впрочем, он отметил, что Стрелка стоит возле цистерны и, поводя широкими ноздрями, явно караулит спрятавшегося в ней чужого человека, наверное, дабы чего не стибрил. Водились за старой, капризной кобылой эти полицейские наклонности…
Вечером отец Василий пришел уставший, и ему снова было недосуг поинтересоваться состоянием молодого человека. Но, когда он сел ужинать, Ольга вздохнула:
– Оладушков ему напекла да отнесла… Так он просил больше не приходить. Чтобы не выдать… месторасположения.
– А оладьи взял? – поинтересовался священник.
– Взял.
Священник удовлетворенно рассмеялся. Еще бы он не взял: против Ольгиных оладий и сытый человек не устоит. А уж голодный – тем более! Даже если это крутой мент в самой настоящей засаде.
А потом прошли еще одни сутки. Ночь была на редкость холодной, и Ольгин материнский инстинкт взял свое, превозмог все запреты и заставил ее вытащить старое ватное одеяло и отнести его в опрокинутую на бок цистерну.
– Ну, как он там? – поинтересовался отец Василий.
– Зубами стучит, – покачала головой попадья. – Сказал: «С-спас-с-сибо, не с-стоит», – передразнила она Саньку.
– Но одеяло-то взял?
– Взял.
А спустя еще одни сутки, уже к вечеру, Санька своего дождался. Доказательством чему и был этот жуткий двойной вопль: ярости у пойманного преступника и торжества у поймавшего его милиционера.
* * *
Санька вывел своего бандюгу на открытое место и снова уложил на землю лицом вниз.
– Не подержишь его, батюшка? – уставился он на священника невинным взглядом голубых как небо глаз. – А я пока позвоню…
– Ну уж нет, Александр! – рассмеялся отец Василий. – Это не моя работа – преступников держать.
Саньке, видно, и самому стало смешно от своей наглой непосредственности, и он тоже рассмеялся.
– Тогда позвони…те моему начальству, пожалуйста, не сочтите за труд.
– Не сочту, – с достоинством поклонился священник и неторопливо отправился в дом. «Ишь, чего удумал! – хмыкал он. – Не подержу ли я его…»
Он позвонил по названному Санькой телефону, и через десять минут во дворе появились две машины: милицейский «уазик» с узкой зарешеченной камерой позади и новенькая черная «Волга». И вот из «Волги» и вылетел одетый в камуфляж невысокий, плотный и очень рассерженный милицейский начальник.
– Санька, твою мать! Ты что творишь?! – с ходу заорал он. – Я тебе чем сказал заниматься?! А ты что делаешь?!
– Блин, Андрей Макарыч! – жизнерадостно отозвался молодой лейтенант. – Ты только глянь, кого я взял!
Милицейский чин наклонился, вгляделся и охнул:
– Сережа?! Якубов?! Вот это номер! Так это он, что ли, курьером сработать подрядился?
– Ага! – хохотнул Санька. – Прикинь, Макарыч, че делается!
2 
