Особенно,... 
4 
– Да я не про ответственность! – обиделся Пахомов. – Вы в самом деле считаете, что в таких вот условиях можно провести успешную операцию?
– Молодой человек, – нравоучительно заметил Иван, который был старше инструктора всего лет на пять, – есть такая научная дисциплина, как военно-полевая хирургия, которую проходят во всех вузах. Она как раз и предусматривает оказание помощи в подобных условиях. А я к тому же хирург. Да и операция эта лишь называется так громко. По сути, это послойное вскрытие брюшины, перетягивание у основания воспаленного отростка и его удаление путем отстригания. Все! Вот если гной прорвется в брюшную полость, вот тогда будут большие проблемы, даже для условий современного хирургического стационара. Понимаете?
– То есть ничего опасного в этой операции нет? – несколько успокоился Пахомов.
– Абсолютно простая операция, которую может провести любой студент-медик. Дело не в этом.
– А в чем? – снова насторожился инструктор.
– В том, что любая операция имеет определенный процент риска. Даже удаление зуба. Видите ли, Влад, все это настолько индивидуально, что давать гарантии на сто процентов никогда нельзя. Есть личная непереносимость каких-то медикаментов, а нам придется использовать хотя и местную, но анестезию. Есть другие реакции организма, абсолютно непредсказуемые. Это все журналисты придумали насчет врачебных ошибок. А на самом деле мы о человеческом организме знаем очень мало, несмотря на все грандиозные, казалось бы, успехи и достижения медицины. Вам могут за всю жизнь сделать десятки и даже сотни уколов какого-то определенного антибиотика, а на двести первом у вас просто остановится сердце или возникнит аллергическая реакция, которая приведет к почти мгновенному летальному исходу.
– То есть риск все равно есть?
– Риск существует всегда. Другое дело, что в клинических условиях мы с коллегой были бы больше готовы к возможным неожиданностям. Но тут уж ничего не поделаешь. Придется нам идти на этот риск. Выхода другого просто нет. Если не оперировать, то парень погибнет. А если оперировать здесь и сейчас, то у него очень хорошие шансы выжить. Понимаете, каков расклад?
– А я так понимаю, – вставил Чистяков, – что мне придется срочно перебираться на ту сторону за всем необходимым в вашу машину.
– Совершенно верно, – согласился Иван и повернулся к Ольге: – Вы, коллега, небось общую терапию заканчивали? Чего-чего, а аппендиксы удалять и при асфиксии трубки вставлять вас учили. Какие-нибудь повышения квалификации проходили по линии вашей медицины катастроф?
– Да, два года назад как раз по экстренной хирургии, а в прошлом – по синдромам...
– Ну, тогда все отлично. Что нам с вами нужно в первую очередь?
– Стерильный хирургический инструмент у вас наверняка есть, – ответила Ольга, а вот лигатура для перетягивания воспаленного аппендикса, кетгут для внутренних швов?
– Тут у нас полный порядок, – кивнул Иван. – Этим машина укомплектована, есть у меня там целый чемоданчик с упаковками. Но это не главное, главное – нам нужен мощный антибиотик и на всякий случай сильный стимулятор сердечно-сосудистой деятельности и местная анестезия. – Иван мечтательно посмотрел на Чистякова и Пахомова, оседлав, судя по всему, своего любимого конька. – Помнится, нам рассказывали, как в полевых условиях зашивали всем, что под руку подвернется, а потом в более подходящих условиях вторично вскрывали швы и снова зашивали по науке. Вот это экстремальные условия! А сейчас, ребята, двадцать первый век, так что все будет в ажуре.
Чистяков дождался, пока Иван напишет записку своей медсестре, которая осталась в машине «Скорой помощи», с перечнем того, что нужно для операции, и направился к расщелине. Сам Иван вместе с Синицкой стали готовить больного альпиниста к операции. Пахомов в два захода перетянул по веревке через пропасть все, что Чистяков принес из машины, включая два сильных аккумуляторных электрических фонаря из машины спасателей и еще один – из «Скорой помощи».
Пока шла операция, Чистяков разглядывал девчушку, подружку пациента. Она не могла усидеть на месте и все время ходила возле палатки, прислушиваясь к происходящему внутри. Девочка была молоденькой, свеженькой и очень миленькой. Глаза спасателя, когда он глядел на юную скалолазку, делались масляными сами по себе. Фигуры из-за мешковатой теплой куртки разглядеть было нельзя, но Игорь представил ее себе во всех деталях, дорисовывая в мозгу невидимые глазу детали. С одной стороны, несолидно подбивать клинья к девушке беспомощного паренька, но с другой стороны – это всего лишь операция по удалению аппендикса. Ну, полежит он потом в больнице немного и выйдет оттуда ничем не хуже, чем все остальные. Мало ли, какие у них там отношения. Совершенно необязательно, что они у них на всю оставшуюся жизнь. «Хотя, – поймал Чистяков себя на мысли, – я ведь не собираюсь на ней жениться. Нет, не то чтобы так уж определенно... Может, она как раз и есть та самая уникальная и единственная, с которой я захочу связать себя по рукам и ногам навсегда. Просто сейчас, на стадии знакомства, не стоит строить таких далеко идущих планов». Если девочке нет еще и восемнадцати, а на это было очень похоже, то планов не стоило строить вообще никаких, с этим у Чистякова было строго. Но не уделить этой горной козочке совсем никакого внимания спасатель не мог по определению. Натура толкала его на поступок, который мог бы привлечь к нему внимание. Без внимания девушек Чистяков не мог обходиться, как и без воздуха.
4 
