Особенно,... 
92 
– Он не сказал… – прохрипел священник.
– Я думаю, что вы врете, – подошел к нему Батя. – Нагло и беспардонно. Вы слишком тесно связаны с ним, чтобы не знать. Что он вам обещал? Деньги?
– Что вы все как помешались на этих деньгах? – с трудом восстановив дыхание, проскрипел священник. – Боря все про деньги талдычил, теперь вы…
– А что он про деньги говорил? – живо заинтересовался Батя.
– Сказал, что вы ему должны.
– А теперь и он нам должен, – произнес загадочную фразу Батя. – И от вас требуется только одно: сказать, где прячется ваш дружок. И вы нам это скажете.
Священник тяжело вздохнул: похоже, эти ребята настроились любой ценой выдавить из него то, чего он не знал.
– Батя, – прервал тишину один из бугаев. – А может, бабки где-нибудь у него лежат? Дома, например…
Священник похолодел. Никаких сокровищ, кроме беременной Олюшки, в его доме не было, да разве им объяснишь?!
– Хорошая мысль, – кивнул Батя. – Обязательно проверим. – Он снова повернулся к священнику. – Ну как – будем говорить?
– Будем, – хрипло сказал отец Василий. – Я вам все расскажу, только не убивайте.
Он еще не знал, что будет врать, но, едва эти скоты упомянули про его дом, понял – врать придется. Он уже начал врать…
– Деньги спрятаны в храме, – сглотнув, как бы через силу, выдавил он.
– Мы там все осмотрели, не лгите, – покачал головой Батя.
– И под кровлей тоже? – спросил отец Василий.
– Под кровлей? – удивился Батя. – А что, разве туда можно подняться?
– Конечно, – кивнул отец Василий. – Там они и лежат.
– Сколько? – в голосе предводителя бугаев послышались новые нотки: жесткие и холодные.
– Я не считал, – откинулся спиной на радиаторную решетку машины священник. – Почти полный армейский вещмешок. Боря сказал, потом поделим…
– Поехали! – решительно распорядился Батя. – Вы с попом в эту машину, а мы во вторую.
– Он же мне все сиденья испачкает! – охнул бугай.
– Отмоешь!
* * *
Священника кинули на заднее сиденье битого «Рено», а за руль сел один из бугаев. Ему отчаянно не нравилось то, что грязного попа уложат на сиденья его любимой, и так уже пострадавшей в утреннем инциденте, машины, и он нашел-таки в багажнике и расстелил огромный кусок полиэтилена. Но едва отца Василия уложили, по салону тут же распространился мерзкий запах прелых отходов и канализации.
– Сиди смирно, – предупредил бугай. – Испачкаешь салон – убью на хрен!
– Как тебя звать? – примирительно спросил поп.
– А тебе зачем?
– Удар у тебя классный. В первый раз такой получаю, – польстил бугаю священник.
– Я до камээса дошел, – расплылся в улыбке здоровяк. – А звать Игорем.
Это вышло у него так простодушно, по-детски наивно, что священник тоже улыбнулся – не удержался. Отец Василий таких видел-перевидел: с детства только спорт, большие надежды, потом травма, и оказывается, что ничего-то человечек, кроме как бить, и не умеет. Да и не хочет. А значит, остается у него только две дорожки: или в ментовку, или к братве. Хотя у братвы, понятное дело, платят поболе.
Священник пошевелил сцепленными за спиной кистями. Как-то в кино он видел этот трюк, когда человек протаскивает связанные руки под мягким местом, но, честно говоря, ни на службе, ни в спортзале, ни тем более на службе православной церкви ни разу не видел, чтобы кто-нибудь мог реально вытворить нечто подобное. А хорошо бы!
Быкоподобный Игорь вывел машину на улицу Калинина, и это священника не слишком устраивало. Как бы ни сложились обстоятельства, но в храм всю эту сволочь он тащить не собирался.
– По Московской езжай, Игорек, – предложил он, – здесь тоже перекопано.
– Понял, – послушно отозвался бугай и повернул на Московскую.
Сзади недовольно просигналили, но маневр повторили. Пока все шло как надо. Здесь, на Московской, квартала через три, находился один из немногих сохранившихся в городе и до сих пор действующих опорных пунктов милиции. Священник собрался и подтянул свое тело так, чтобы лечь поудобнее.
– Я тебе сказал, не дергайся! – встревоженно обернулся Игорь. – Испачкаешь кресла, я тебе не знаю что сделаю!
– Я осторожно, – как можно жалобнее отозвался священник. – Честное слово, не испачкаю…
– То-то же, – понемногу успокоился Игорь. – А то смотри, носом заставлю грязь соскребать…
Священник считал хорошо заметные из положения лежа крыши пятиэтажек: третья, четвертая… вот пошла девятиэтажка… пора!
92 
