54 
— Нет, я про отца. Он вроде как объявил себя евреем.
И все четверо снова опустились на стулья.
— Ну и дела!
— Как это так: взял и объявил? — удивился Родольфо. — Нельзя же вот так просто встать поутру и объявить: я с этого дня еврей!.. Или можно?
— Я знавала многих евреев на Би-би-си, которые однажды поутру вдруг становились неевреями, — сказала Джозефина.
— Да, но в обратную сторону это так легко не срабатывает.
— Я не в курсе подробностей, — сказал Альфредо. — Но насколько я понял дядю Сэма, отец не то чтобы решил заделаться евреем — он типа вбил себе в башку, что всегда им был.
— Вот ни хрена себе! — вскричал Родольфо. — Это значит, что и мы с тобой тоже евреи?
— Никакой ты не еврей, — сказала Джозефина, — будь спокоен. Евреи не доверяют верности своих женщин, так что стать евреем можно только через еврейскую матку. А у меня не еврейская матка.
— Как и у меня, — сказала Дженис. — Только не моя.
Альфредо и Родольфо переглянулись и сделали вид, будто их тошнит.
Но Родольфо, помимо тошноты, продолжал мучиться вопросами.
— Не понимаю, как это так? — сказал он. — Если евреи не доверяют своим женщинам, почему тогда они только через женщин передают свое еврейство?
— Потому что тебе вообще не бывать евреем, если ты будешь передавать еврейство через отца, а отцом твоим окажется потный араб с золотыми зубами.
— А что, разве еврейки спят с арабами?
— Милый мой, а с кем еврейки не спят?
— Тише! — шикнула Дженис, мотая головой в ответ на вопросительный жест официанта. — Не забывайте, что мы в ливанском ресторане.
— Однако я хочу знать, — гнул свое Родольфо, — если окажется, что я наполовину еврей, стану ли я от этого умнее?
Дженис дернула сына за ухо:
— Чтобы быть умным, тебе не требуются его гены.
— Тогда, может быть, я стану богаче?
Глава 5
1
Не стоило говорить «найди и приведи ее» человеку, и без того одержимому навязчивой идеей.
Треслав не сомневался в том, что искать нужно именно женщину. Так или иначе, надо положить конец этой неопределенности. Несколько раз он собирался на выход и даже надевал пальто, но потом снимал его. Хватит уже дурью маяться! Он больше не рассматривал варианты; теперь он твердо знал, что именно услышал тем вечером; «Ах ты, жид!» Не «грязный жид», не «чертов жид» и не «милый жид». Просто «ах ты, жид». Без особой интонации, помогающей раскрыть смысл сказанного. И почему надо все усложнять? Почему не принять это за простую констатацию факта? Тогда «ах ты, жид» будет означать «ты типичный еврей», и ничего более, пусть даже такое толкование не согласовывалось ни с какой из его теорий и абсолютно ничего не проясняло.
Впрочем, сама неопределенность варианта «ах ты, жид» говорила в пользу его подлинности. В данном случае Треслава нельзя было упрекнуть в стремлении подогнать услышанное под какую-то надуманную интерпретацию. Оставалась нападавшая — уж она-то наверняка знала, что и почему говорит. Могла она назвать его евреем просто ради шутки? Нет, она явно назвала его так потому, что видела в нем еврея. Другое дело — зачем ей говорить это вслух? Ей не было нужды вообще что-нибудь говорить, могла бы молча забрать его вещи и смыться. Он не оказал сопротивления и не произнес ничего, что требовало бы ответа с ее стороны. Насколько он знал, грабители в процессе грабежа не имеют обыкновения информировать потерпевших об их национальной или религиозной принадлежности: «ах ты, протестант», «ах ты, китаец» и тому подобные. К чему лишние хлопоты? Протестант или китаец и без того знает, кто он такой, и потому сообщение грабителя не представляет для него интереса. Так что выкрик «ах ты, жид!» либо непроизвольно вырвался у взбесившейся, психически больной преступницы, либо содержал информацию, которую в развернутом виде можно было представить так:
«Я лишила тебя твоего бумажника, твоих часов, твоего телефона, твоей ручки и твоего самоуважения, но взамен я тебе кое-что сообщу на тот случай, если тебе это неизвестно — а у меня такое чувство (не спрашивай, откуда оно взялось), что тебе это неизвестно, — словом, ты еврей. Пока-пока!»
Треслава не удовлетворяли версии о случайном столкновении с буйнопомешанной или о нападении на него по ошибке. В его жизни и так было предостаточно случайностей и ошибок. Да и сама его жизнь была всего лишь случайностью. Он появился на свет по ошибке — об этом прямо говорили его родители: «Мы тебя не планировали, Джулиан, но ты оказался приятным сюрпризом». При сходных обстоятельствах появились на свет и его сыновья. Правда, он никогда не называл их «приятными сюрпризами». Такой же нелепостью было и его образование — в другие эпохи он бы специализировался по античной литературе или богословию. На Би-би-си он попал случайно — и это был очень несчастный случай. Все его влюбленности были ошибками. И так далее. Но если в твоей жизни нет смысла и предназначения, зачем тогда жить? Иные люди обретают Бога там, где меньше всего думали Его найти. Другие обретают себя в общественной деятельности или в самопожертвовании. А Треслав, сколько он себя помнил, всегда чего-то ждал. Одно лишь ожидание. «Выходит, такова моя судьба», — подумал он.
54 
