4 
— Видеть вас не хочу, а в особенности ее.
Порывистый жест его руки остановился на Келли.
— Позволь объяснить, Александрос! — взмолилась девушка.
— Я думал, мы друзья, Келли. Почему ты так поступила со мной? Что тебя заставило? Ревность? Я считал тебя выше этого. Или, может быть, ты исполняла чье-то поручение? Тогда я должен знать, чья это была инициатива. Кто спланировал эту аферу?
— Но я не понимаю, о чем ты говоришь, — оторопело проговорила Келли.
Александрос язвительно усмехнулся.
— Я помню, какой ты была два года назад. Светлой милой девочкой. Что с тобой сталось, Келли? Как ты могла так быстро все растерять, превратившись в ядовитую завистницу? Я сказал тебе про помолвку, понадеявшись, что ты проявишь понимание. А ты… Ты этого хотела? Вот! Получай! — Александрос швырнул в сторону Келли газету.
Кипа желтоватых листов упала к ее ногам, а на фотографии в полполосы был запечатлен единственный поцелуй Келли и ее возлюбленного. Подлый черно-белый снимок дурного качества, сделанный камерой сотового телефона. И что самое необъяснимое — ссылка на электронный адрес Келли Демаршис. А ниже кричал подзаголовок:
«Жених! За миг до помолвки! Как вам это понравится?»
Глава первая
Семь лет спустя, отель «Ритц», Париж
Александрос Корос ощущал на своих плечах тяжкий груз усталости и скуки. Но и внутри него зияла черная дыра мрака и беспросветности, готовая поглотить и его самого, и темные тучи меланхолии, сгустившиеся над его головой в последнее время. И это при всем великолепии, которое окружало его!
Удача, богатство, красота были даны ему от рождения. В какой-то момент Александрос поймал себя на том, что с безразличием взирает на эти дары. И вот он уже не кичится своим происхождением, не злоупотребляет возможностями, не гонится за успехом.
Александрос стал заурядным хандрящим холостяком, коих в Европе и без него всегда хватало. Но что самое странное, в своей апатии он стал еще более привлекательным для женщин, опасным для мужчин, интригующим для прессы. Шепотки с придыханием преследовали его, восторженные взгляды становились все более навязчивыми, деньги все с большей настойчивостью и постоянством притекали на его счета. Коварство судьбы представлялось ему неодолимым. Александрос готов был смириться со своей участью вечного везунчика.
Он так пресытился светским общением, что старался обходиться почти без слов. Со временем щелчок пальцами стал красноречивее самых цветастых выражений, и все сбивались с ног, выполняя безошибочно угаданное желание мультимиллионера.
Обнаружив под утро в своей постели женщину, как обычно красивую и умелую, он, сонно глядя на нее, произносил:
— Дорогая…
И вновь принимался дремать, уверенный, что о завтраке она позаботится.
Затем он одаривал ослепительную крашеную блондинку дежурной льстивой улыбкой и лениво проводил рукой по бриллиантовому колье, составлявшему ее единственное облачение в стенах его роскошного номера люкс. Колье, которое он сам преподнес ей незадолго до этого, как плату за вседозволенность.
На сей раз перед ним возлежала эффектная Изабелл Золанц. Проинспектировав ее наружность при свете солнца, Александрос разочаровано вздохнул. Скука изобразилась на его лице. Когда Изабелл попробовала удержать его за запястье, он резко отдернул от нее свою руку, ясно демонстрируя нежелание задерживаться в ее объятьях.
Александрос разомкнул губы, желая что-то ей сказать, но лишь нахмурился, передумав…
Покинув свой люкс, он обратил рассеянный взгляд на некую молодую женщину. По всей видимости, она только въезжала в номер, на пороге которого и остановилась в то время, как обслуга вносила внутрь ее вещи.
Женщина, привлекшая внимание Александроса, странно вытянула шею, словно что-то высматривая. Он видел ее профиль, подробно изучил ладненькую фигурку.
Модельные красавицы Коросу порядком наскучили. Для него они давно стали скорее практической необходимостью, чем захватывающим приключением. Все как одна самодовольные, преимущественно костлявые, безмерно жадные и совершенно предсказуемые. Он мог прочесть любую их мысль, предугадать любой шаг.
Тем сильнее Короса заинтересовала новенькая соседка по этажу. Неизвестно, задержался ли бы на ней взгляд Александроса, если бы не этот глубокий V-образный вырез на платье, облегающем грудь, талию, бедра, колени. Тонкая трикотажная ткань мягко окутывала красоту сочного тела, не истощенного диетами и прочими самоограничениями.
4 
