40 
— Когда я заказывала себе большинство платьев, думала, что лорд Корвен заплатит за все, но, как ты знаешь, он оставил меня и женился на той молоденькой девице с плоским лицом. И только лишь потому, что состояние ее отца практически не уступало его собственному.
— Корвен повел себя возмутительно, — признал Фредди Садли, — и поэтому князь…
— Знаю, знаю, — перебила его маркиза. — Нет надобности повторять это бесконечно, но вскоре, похоже, мне придется предпринять кое-какие шаги.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Фредди Садли.
Он смотрел вверх, на простершиеся над ними ветви деревьев. Слова маркизы заставили его выпрямиться, и он удивленно посмотрел на нее.
— Честно говоря, не знаю, — произнесла маркиза. — Вчера ночью, вернувшись из казино, я лежала в постели и раздумывала над тем, не совершила ли какой-нибудь ошибки.
— Мне показалось вчера, что князь в тебя просто влюблен, — заметил Фредди.
— Был, — согласилась маркиза. — Когда мы встретились после обеда, на который его пригласил великий князь Михаил, у меня сложилось впечатление, что он действительно обрадовался, увидев меня. — Она тихо вздохнула. — Потом, когда мы пошли играть в баккара, — продолжила она, — я хотела было сесть рядом с ним, но он настоял, чтобы я также играла. Дал мне немного денег. Но ведь ты прекрасно понимаешь, как трудно удерживать на себе чье-либо внимание за игорным столом.
— Ты выиграла? — спросил Фредди Садли уже несколько иным тоном.
— Немного, — ответила маркиза. — Ты можешь оставить себе деньги, которые дал мне князь. Я принесла их. Поищи в моей сумочке.
— Спасибо, Лили! — Произнося это, капитан Садли протянул руку и взял светло-голубую атласную сумочку, которую маркиза положила под деревом. Он раскрыл сумочку и тихо присвистнул: — Но тут же огромное богатство!
— Вышли часть этих денег своим доверенным в Англию, — попросила его маркиза. — Фредди, обещай мне, что сделаешь это.
— На обратном пути мы остановимся у почты, — согласился Фредди Садли. — Хватит ста фунтов, чтобы убедить их, что дела идут достаточно успешно.
— Для Паквина сто фунтов ничего не значат… — Повисла тишина, после чего маркиза сказала: — У меня идея!
— Какая? — заинтересовался Фредди Садли.
— Я испробовала на князе почти все свои приемы, — объяснила она. — Я провоцировала его, искушала, была черствой и крайне холодной. Я пыталась даже возбудить в нем ревность.
— И каков успех?
— Он был очарователен, деликатен, вежлив, но так и не сказал того, чего я ожидала.
— И что ты намереваешься сделать?
— Помнишь, каким образом Дэйси Уорвик заполучила принца Уэльского?
— Его королевское высочество наверняка заглотил какой-то крючок, но не довелось слышать, каким образом она вытащила такую рыбу.
— Она поплакалась ему и попросила помощи, — произнесла маркиза.
— По какому случаю?
— Не знаю, помнишь ли… Нет, кажется, тогда ты был со своим полком за границей, — сказала маркиза. — Дело касалось весьма неделикатного письма, которое было написано ею лорду Чарльзу Бересфорду. Супруга Чарльза случайно прочитала письмо и пригрозила, что опубликует его. Принц Уэльский пробовал помочь Дэйси, но у него ничего не получилось.
— И пока шли переговоры, его высочество влюбился?
— Вот именно! Словом, единственное, что я не испытала на князе, — это слезы.
— Большинство мужчин не любят женских слез, — заметил Фредди Садли.
— Но ты ведь огорчаешься, когда я плачу.
— Безусловно, но это ведь ты.
— И князь должен среагировать точно так же, — сказала маркиза. — Я попробую поплакаться ему, не забывая при этом выглядеть как можно соблазнительнее.
Фредди фыркнул:
— Вот этого я не желаю слышать! Ты ведь знаешь, что я не выношу, когда ты остаешься наедине с другим мужчиной, даже если при этом у нас нет иного выхода.
— У нас действительно его нет, — подтвердила маркиза. — Но, Фредди, ты ведь знаешь — я люблю тебя.
Он повернулся к ней.
— Ты действительно меня любишь? — спросил он.
— Ты сам знаешь, что это так, — искренне ответила маркиза. — Ох, Фредди, если бы ты был богат! Как бы мы были счастливы и как прекрасно могли бы вместе развлекаться!
— Да, бедному всегда ветер в лицо.
— А мы с тобой — бедняки, — вздохнула маркиза. — По уши в долгах, нам грозит судебное преследование, и мы не знаем, как из всего этого выпутаться!
40 
