80 
Наверное, она пошевелилась — он повернулся и посмотрел на нее:
— Доброе утро.
Он ничуть не смущался своей наготы. Как бы ей хотелось так же владеть собой!
— Доброе утро, — прошептала она.
Он пристально посмотрел на нее, и ей почему-то показалось, что он сердится. Но это впечатление почти сразу же рассеялось: на губах его появилась такая знакомая ей чувственная, немного насмешливая улыбка.
— Какие у тебя испуганные глаза! Неужели я кажусь таким страшным?
— Нет. — К собственному изумлению, Марианна услышала, что говорит правду: — На самом деле я думала, что ты совершенно великолепен. Гораздо красивее, чем та знаменитая статуя Давида Микеланджело.
— Премного благодарен. — Он поклонился, сумев каким-то образом сделать это движение изящным, несмотря на наготу. — Кажется, меня еще никто не сравнивал с библейским персонажем. А тем более со статуей. Как правило, сравнения бывали более приземленными. — Он направился к кровати. — Как ты себя чувствуешь? Не болит?
— Нет. — Она ощущала небольшое жжение между ног, но ни за что на свете не призналась бы ему в этом. Он и так обнаружил слишком много ее слабостей. Она никогда не думала, что, уступив ему, настолько с ним сблизится. Ах, почему бы ей не сказать себе честно: она вообще ни о чем не думала! Ее несло к нему так же неудержимо, как лист, подхваченный стремительным потоком, и ей хотелось только утоления жажды, которое он ей обещал. Она села в постели, укутавшись в одеяло. — Я в полном порядке.
— Прекрасно. — Он уселся рядом с ней. — Тогда мы можем идти дальше.
Ее охватила тревога:
— Я не говорила; что хочу… Я не уверена… Это нехорошо.
— Это очень хорошо. Я так и думал, что сегодня ты начнешь жалеть о случившемся. Дороти слишком хорошо поработала.
Он медленно стянул одеяло ей до талии, не сводя взгляда с ее обнажившейся груди.
— Всегда полезно после первого урока сразу же снова садиться верхом. Иначе можно потерять ритм движения.
Это напомнило ей его эротический рассказ о жеребце и кобыле, и она почувствовала, как мышцы ее живота напрягаются от возбуждения.
Джордан заметил ее реакцию и посмотрел ей в лицо. Голос его внезапно осел:
— Я хочу тебя. Я уже давно стою у окна и жду, чтобы ты проснулась. Ты примешь меня, Марианна?
И вновь ее подхватила горячая волна страсти. Почему это не кончается? Она надеялась, что, когда она уступит желанию, оно исчезнет. А оказалось, что сегодня она жаждет Джордана так же сильно, как и накануне ночью.
Он нагнулся, и губы его оказались у самой ее груди.
— Я обещаю, что если ты это сделаешь, я тебя вознагражу.
Когда его теплый язык прикоснулся к ее соску, она невольно ахнула.
— Я уже говорила, что мне не нужны награды.
Он раздвинул ей ноги и медленно вошел в нее, и сама эта неспешность еще сильнее раздразнила ее желание.
— Эту награду ты захочешь. Но сначала мы проверим, не обманула ли ты меня насчет боли. — И он начал двигаться, сначала нежно, потом сильнее. — Потом мы перейдем ко второму уроку… и награде.
Неистовое желание пронзило ее, она крепко обхватила ногами его бедра, дыхание у нее сбилось, пальцы впились в простыни…
— Что ты…
Его руки нашли ее, и она выгнулась навстречу им, позабыв обо всем, оборвав себя на полуслове.
Но Джордан ответил на ее вопрос. Он нагнулся ближе, зарывшись в ее волосах, и зашептал ей на ухо…
* * *
— Хватит на сегодня! Ты уже достаточно поработала. Мне начинает казаться, что меня совсем забыли. — Джордан откинулся на спинку кресла. — Посмотри, какая ты бледная. Я уверен, что тебе надо подышать свежим воздухом. Пойдем погуляем.
Он просто ищет предлог увести ее из мастерской, возмущенно подумала Марианна.
— За последние четыре дня я почти ничего не сделала. Я хочу закончить этот витраж.
— Какая ты упрямица! — Он беспокойно пошевелился. — Можно подумать, тебе нужен этот проклятый витраж! Грегор говорит, что в кладовой при конюшне уже целая стопка не понравившихся тебе работ.
Она перевела взгляд на тюльпан, который начала вырезать,
— Как я могу знать заранее, удастся работа или нет? Но в любом случае на красоту время тратится не зря.
— Это правда, — засмеялся он. — Но я предпочитаю живую красоту. — Он замолчал. — Особенно когда ты демонстрируешь ее в постели. — Голос у него стал низким и чувственным. — Иди сюда.
— Нет. — Она постаралась скрыть вспыхнувший в крови, ставший уже привычным жар желания. — Я хочу закончить этот витраж до того, как мы завтра поедем навестить Алекса.
80 
