Особенно,... 
93 
— Нет, долго такого запаха я не вынесу. — Маргарет направилась к Картауку. — Сейчас я выскажу тебе все, что думаю, и сразу же уйду.
— Не спеши, если хочешь, чтобы я выслушал тебя. Мне еще надо вылепить вторую форму. — Он кивнул на высокий табурет, стоявший неподалеку от него. — Садись.
— Но у меня нет времени… — Маргарет замолчала, оборвав саму себя: Картаук, как обычно, не обращал на нее ни малейшего внимания. Когда его увлекала работа, ничто не могло отвлечь его.
Она послушно села на указанный табурет и поняла, что правильно сделала, направившись в мастерскую. Ей уже сразу стало намного легче, как только она переступила порог.
— Как тут неуютно. Неужели нельзя оторваться от лепки и сделать хотя бы еще парочку стульев?
— Для меня этих вполне хватает.
— А каково Ли Сунгу?
— Он приходит сюда только на ночь. — Картаук искоса посмотрел на нее. — Кроме тебя, никто не жаловался на неудобства. Если это тебе настолько не по душе, почему бы не переслать сюда часть старинной мебели из замка?
— А ты ее тут же перепортишь?
— Вещи, которые мне нравятся и которые я ценю, никогда не «портятся», — ответил он.
Маргарет нечего было возразить на это, и она растерянно замолчала.
Картаук, не поднимая глаз, продолжал заниматься своим делом.
— Ты пришла сюда затем, чтобы побранить меня? В чем я провинился на этот раз?
— Если бы ты прервался хоть на минуту, я бы все высказала, — ответила она резко.
— Сейчас. А пока можешь налить себе чашечку кофе.
— Пить на ночь глядя это гнусное пойло? — Она встала с табурета, подошла к печи и налила себе кофе в чашку. По одному из ее краев проходила трещина. Но сама чашка была необыкновенно чистой. И Маргарет в который раз невольно отметила эту особенность золотых дел мастера. Все, с чем он был связан, отличалось этой сверкающей чистотой.
Пригубив кофе, Маргарет с любопытством посмотрела на глиняную голову, что стояла на рабочем столике. Картаук только начал придавать ей форму, и черты лица еще нельзя было разобрать.
— Кто это?
— Ли Сунг. Я начал его сегодня утром.
Маргарет вернулась к своему табурету.
— Это займет больше времени, чем обычно. Мне удается работать только в те часы, когда Ли Сунга здесь не бывает. Он верит, что никто не видит его страданий. И я не хочу, чтобы он понял свою ошибку. — Картаук взглянул на притихшую собеседницу. — Иногда лучше скрыть свою осведомленность, если это может кого-то ранить.
Маргарет наконец удалось встретиться с ним взглядом, и она увидела в его глазах мудрость, печаль и… цинизм. А еще в них светилось понимание. Она с трудом заставила себя отвернуться.
— Иной раз ты выступаешь поистине добрым самаритянином. Жаль, что это не распространяется на твое отношение к женщинам.
Картаук замер.
— Ты никогда прежде не обращалась с такой просьбой.
— Я говорю не о себе, — быстро ответила Маргарет.
Картаук с облегчением вздохнул.
— Слава Богу! А я в первую минуту неправильно истолковал твои слова.
— Ко мне сегодня утром приходила Элен Мактавиш.
Он улыбнулся.
— Весьма чувственная особа. Она доставила мне огромное наслаждение.
— Больше, чем ты ей. Она со слезами на глазах уверяла меня, что ты лишил ее девственности.
Его улыбка исчезла.
— Неправда. Я никогда не вступаю в связь с женщинами, у которых не было опыта сражения с мужчинами. Джок уверял меня, что она…
— Джок? Ты и его вовлекаешь в свои похождения? Только распутства мне здесь еще не хватало!
— У мужчин есть свои интересы, — сказал Картаук снисходительным тоном и присел на второй табурет перед рабочим столиком. — Итак, ты беспокоишься за судьбу Элен Мактавиш?
— Как и Дейдры Камерон, и Марты Белмар.
— До чего болтливы шотландские женщины. Они все приходили к тебе жаловаться?
— Я жена лэйрда. Согласно обычаям, женщины, живущие в долине, приходят в замок со своими бедами.
— Я доставил им удовольствие, порадовал их своим вниманием. Ни одной из них я не обещал жениться. Неужели они посмели утверждать обратное?
— Нет. — Маргарет неприязненно нахмурилась. — Они скорее напоминали кошек во время течки и орали из-за того, что ты оставил их.
Картаук рассмеялся:
— Пусть лучше меня накажут боги, но я не могу позволить, чтобы эти несчастные создания так и не познали истинной радости, которую приносит близость между мужчиной и женщиной. Но я не могу тешить только одну из них. Пусть смирятся с тем, что у меня широкая душа. Я поражаю их божественным огнем.
93 
