147 
— Независимо от того, как им это преподнести, они будут ошеломлены.
Артемас поднялся и ровным голосом спросил:
— Когда это произошло?
Касс взволнованно изогнула черные брови.
— Беременность? Примерно два месяца назад. Женитьба? Месяц назад в Лас-Вегасе.
Элизабет, бросив салфетку на стол, схватилась за сердце с видимым отчаянием.
— Почему ты скрыла, Касс? Почему не захотела, чтобы мы присутствовали на свадьбе?
— Действительно, очень интересно! — воскликнул Джеймс холодным, злым голосом. — Неужели наша семья полностью развалится из-за личных секретов каждого?
Элис почему-то вскочила, неожиданно задев бокал рукой. Он перевернулся, шампанское разлилось по столу.
— Как ты смеешь, — сказала она сдавленным тихим голосом, — обвинять свою сестру в ее собственных ошибках?!
— Сядь, — приказал он, опаляя ее взглядом, полным ярости и огорчения.
— Мы же еще не услышали объяснения, — вмешался Майкл. — Джеймс, твои дурацкие комментарии сейчас неуместны.
Расстроенный и встревоженный Артемас резко взмахнул рукой, призывая к тишине.
— Я не допущу никакой драки. — Он посмотрел на Касс. — Почему ты не захотела поставить нас в известность?
Она безвольно опустила руки.
— Боялась, что вы не поймете меня. А просто-напросто обвините в безрассудстве.
— Это очевидно, — заключил Джеймс. — Ты знаешь этого мужчину немногим больше, чем длится твоя беременность.
Это замечание прозвучало как хлесткая пощечина, так, будто Джеймс назвал Касс шлюхой. Артемас гневно повернулся к брату, но не успел он слова произнести, Джон Ли воскликнул убийственным тоном:
— Ты можешь поносить меня, как тебе угодно, но если ты еще раз скажешь что-либо нелицеприятное своей сестре, я сверну тебе шею.
Джеймс ехидно прищурился:
— Конкретно, что ты хочешь получить от этой семьи своей женитьбой?
Джон Ли выдержал его укоряющий взгляд и хлестко ответил:
— Если ты имеешь в виду деньги, то глубоко заблуждаешься. Все, что я хочу, это быть с Касс, даже если бы она стала разорившимся ничтожеством. И я буду самым счастливым стариком на свете, если у нас будут дети.
Касс что-то нежно промурлыкала и взяла его за руку.
— Разве можно не любить этого милого идиота? — спросила она. — Я намереваюсь остаться с ним навсегда, и мне все равно, что вы воспримете это моим очередным развлечением. Ничего подобного. На следующей неделе я собираюсь переехать к нему.
Артемас слабо вздохнул:
— Мы бы все поняли и с радостью поприсутствовали бы на твоей свадьбе.
— Как я могла ожидать вашего одобрения? Особенно принимая во внимание, что мы с Джоном обязаны своей встрече именно Лили, к которой у вас столько претензий.
— Она всеми возможными средствами хочет втереться в нашу семью, причиняя бесконечное горе. — Джеймс опять зло прищурился. — По-видимому, это ее очередной удар.
Тряхнув головой, Элис выбежала из комнаты. Джеймс вздрогнул, неловко поднялся и пошел следом. Артемас с ужасом смотрел на кавардак во время семейного обеда — пустые места за столом, кашляющий Майкл, роющийся в кармане в поисках ингалятора, печальная Касс, свирепый Джон Ли. Элизабет склонила голову на плечо Лео, в то время как он сочувственно поглаживал ее по голове. Сдвинул брови Тамберлайн, за личиной горькой задумчивости скрывая глубокое беспокойство.
Стиснув зубы и сжав кулаки, Артемас поднялся.
— Наша семья всегда будет рада вам, — вежливо, с расстановкой обратился он к Джону Ли. — Если можете, простите за причиненные неприятности.
* * *
Через несколько часов Элис попросила мистера Ламье немедленно прислать машину. Артемас и раздосадованный Тамберлайн, услышав от встревоженного Ламье о требовании Элис, спустились вниз, в то время как Элис поспешно вышла в парадное со своим чемоданом. Похоже, что после обеда она все время плакала. Джеймс без пиджака и галстука уныло плелся следом за ней. Его рубашка была расстегнута. Артемаса передернуло. Боже, что им пришлось пережить?
Элис подалась к Артемасу и произнесла прерывающимся голосом:
— Я сделала все, что могла. Он не остановится, пока не уничтожит себя, меня и всех, кого ты любишь. Я ухожу от него и буду жить в нашей лондонской квартире. Я не вернусь.
— Нет, — хрипло выдавил Джеймс, дотрагиваясь до нее. Она брезгливо отстранилась.
Артемас преградил ей путь:
— Элис, присядь, давай поговорим спокойно.
147 
