50 
– Я просто хочу тебя получше узнать, – мягко, будто извиняясь, сказал он, не без иронии отметив, что обычно эту фразу произносят женщины.
Сибилла была противоположностью Валери, к которой он привык за эти пять месяцев. Это мешало и поминутно останавливало. Не было столь привычного веселого кокетства, зато остро чувствовались пугающие его уязвимость характера, глубокая обида и отсутствие надежной опоры. Впрочем, он помнил, как зло она умеет смеяться, чувствуя себя в безопасности.
Ощущалась отчаянная нужда в чьей-либо помощи, что требовало переживаний, хлопот, ответственности, чувствовалась и родственная душа: она, так же как и он, была зациклена на работе, что сильно действовало на нервы Валери.
Он находил ее интересной, интеллигентной, привлекательной, она разделяла его отношение к жизни и нуждалась в его поддержке. «Словом, своеобразное сочетание человеческих качеств», – совсем в духе Валери подумал он и решил действовать не спеша.
Обняв, он снова притянул ее к себе, поцеловал и тут же поинтересовался:
– Мы будем сегодня пить кофе?
К началу июня Университетский городок опустел. Закончился учебный год, летняя сессия пока не началась, и все вокруг, казалось, погрузилось в спячку. Сибиллу тянуло сюда, и она не раз приходила к родным корпусам, слонялась из одного конца кампуса в другой, пока, наконец, «случайно» не забрела на инженерный факультет и так же «случайно» не натолкнулась на Ника, которого и пригласила к себе на обед.
Три недели прошло с момента, когда ее исключили из колледжа, и теперь, ступая на «священную» землю, которую ей отныне разрешалось посещать только в отсутствие основных ее обитателей, она чувствовала себя более одиноко, чем когда-либо.
– Плевать мне на них! – громко выругалась Сибилла. – Пошли все к чертовой бабушке!
Она уселась, скрестив ноги под кипарисом, который рос рядом с административным зданием. Ее сейчас никто не интересовал, даже горячий и умный, сексуальный и неравнодушный к ней Ник Филдинг, который, несмотря на проведенные вместе три вечера, так и не побывал в ее постели. Но она и не собиралась торопить события. Как бы это странно ни звучало, она хотела передать инициативу в его руки. Она верила, что он способен защитить ее. И знала, чувствовала, что именно ее слабость привлекла его к ней сильнее, чем ее тело, ум или даже кулинарные способности, хотя он не раз отмечал, что никто так хорошо не готовил для него.
Ей совсем не хотелось зарекомендовать себя хорошей кухаркой, так как готовку она считала плебейским занятием. Но ей так нравилось видеть за своим столом жующего мужчину! Удивляясь сама себе, она отметила, что может приготовить весь обед целиком, не отвлекаясь от одолевшей ее неотвязной мысли: найти какую-нибудь другую работу на телевидении. Она также размышляла над своими с Ником взаимоотношениями, над связью Валери с Ником и причиной их разрыва.
«А может, именно Валери бросила его? – подумала Сибилла. – Мне не нужны ее объедки. Хватит с меня и всех этих лет, когда мне приходилось с благодарной улыбкой принимать от ее матери надоевшие Валери платья». И хотя это были необычайно красивые платья и выглядела в них Сибилла очень элегантно благодаря умелым материнским рукам, перекраивавшим их с высокой и худенькой Валери на невысокую, склонную к полноте и всегда стремившуюся сбросить вес Сибиллу, она все равно считала эти чужие платья живым напоминанием своей унизительной зависимости от Валери.
«Если именно Валери бросила Ника, то он мне не нужен тоже», – решила она окончательно.
– Сибилла? – вдруг услышала она чей-то голос, и упавшая на колени тень заставила ее отвлечься от размышлений и посмотреть прищуренными от яркого солнца глазами на стоявшую рядом девушку.
– Привет, Леонора, – ответила она, скрестив руки, как будто бы старалась защитить себя.
Надеясь в глубине души на встречу с кем-либо из своих знакомых, она все-таки слегка побаивалась ее. Желая знать мнение окружающих о себе, она опасалась, что это мнение будет ей неприятно. Но сейчас ей придется выслушать все, потому что Леонора, работая на полставки секретарем в отделе кадров, была в курсе абсолютно всех сплетен.
– Я слышала, какая неприятность с тобой приключилась, – сказала Леонора, присаживаясь на траву рядом с Сибиллой.
Длинная и худая, с меланхоличным выражением лица, всегда готовая рассказать какую-нибудь дурную весть, Леонора была вечной студенткой, которой через три месяца предстояло получить свидетельство об окончании Университета.
50 
