Особенно,... 
6 
Он оторвался от фотографии, погасил фонарик и повернулся лицом к окну. Скользнул взглядом по дому напротив, отыскивая нужные окна. Старой постройки сооружение, из красного кирпича, но еще вполне крепкое. А вот и они. Темные. Может, дама уже спит. Он зябко поежился, плотнее запахнул куртку и поднял воротник. Ничего, пока можно и подремать вполглаза. Про запас.
Неизвестно, сколько он проспал. Но внезапно что-то щелкнуло в мозгу, и Винсент открыл глаза. Видимо, среагировал на зажегшийся в ее гостиной свет. Да, повезло. Шторы на окнах не задернуты. Видимо, дама решила, что ей нечего скрывать от окружающего мира. Или, скорее всего, посчитала, что напротив никто не живет, а с улицы ее не видно.
После передвижений по комнате и расставаний с пальто и обувью девушка примостилась на диване и занялась разглядыванием каких-то бумаг, вычитывая их и периодически что-то подчеркивая. Он прильнул к объективу устройства и навел прибор на резкость.
В освещенном круге четко вырисовывалась высокая стройная блондинка. Длинные волосы свободно ниспадают до плеч. Розовая пушистая кофточка выразительно очерчивает хрупкие плечи и высокую грудь... Как раз в его вкусе.
Было бы неплохо, если бы она сменила положение, чтобы получше разглядеть все остальное. И в фас, и в профиль. С медленным разворотом всем туловищем по круговой оси, как в рекламном ролике. Чтобы мысленно измерить изящность талии и округлость бедер, скрытых под джинсами. Внезапно блондинка отшвырнула в сторону бумаги, вскочила и прошла в спальню. Пока он возился с неподатливой техникой, она успела включить свет в спальне и подойти к платяному шкафу. И вот тут-то он наконец получил желаемое удовольствие.
Чаровница за окном одним легким и весьма эротичным движением непринужденно избавилась от кофточки и сбросила ее на пол. Тут же ее ладони потянулись назад и нерешительно застыли в районе лопаток, у застежки лифчика.
Винсент шумно втянул воздух, одобрительно присвистнул и пробормотал:
— Хороша! Вот бы с такой птичкой в одной клетке запереться. Хотя бы на недельку. Нашли бы, чем заняться. А теперь, пожалуйста, повернись. Не стесняйся. Покажи свои грудки. Кроме меня, тебя никто не видит.
Он торопливо потянулся за фотокамерой, подталкиваемый мгновенно вспыхнувшей в мозгу мыслью о том, что любое прекрасное видение мимолетно. Но можно успеть его сохранить с помощью техники. На секунду, правда, мелькнула вторая мысль о том, что это не совсем этично. И даже глупо. Похоже на действия прыщавого подростка, подглядывающего через щелку в женскую раздевалку в школьном спортзале. А уж снимать даму в таком виде, да еще без ее разрешения? Это уже тянет на более серьезное правонарушение. То есть на уголовное дело.
Однако благопристойная мысль была какой-то вялой и неубедительной. И тут же исчезла сама по себе, без всяких усилий с его стороны. Он вдруг услышал щелчок фотоаппарата и с некоторым недоумением осознал, что это сделали его собственные руки. Действия перешли в стадию автоматических, как это иногда бывает в минуты опасности или сильной страсти. Им уже овладевал охотничий азарт.
— Ну же, детка, повернись!
Однако девушка, как будто чувствуя, что за ней наблюдают, не торопилась. Как опытная стриптизерша, она растягивала удовольствие и взвинчивала напряженно сопящих зрителей, поддразнивая их и подогревая грубые и примитивные мужские чувства. Правда, на этот раз аудитория состояла всего из одного анонимного зрителя, но зато весьма отзывчивого и впечатлительного.
Она по-прежнему стояла к нему спиной. Ее пальцы потеребили еще пару секунд узкую полоску ткани, а затем, как будто передумав, скользнули вниз и взялись за плотно обтягивающие бедра джинсы. Вскоре те оказались на полу, вместе с кофточкой. Мисс Очарование проделала несколько разнообразных расслабленных движений руками и ногами, как бы сбрасывая с полуобнаженного тела напряжение дня и восстанавливая вокруг него защитную ауру. Потом вдруг совершила пируэт. Медленно, очень медленно, приподнявшись на цыпочки, соединив ладони над головой, словно замыкая свой защитный кокон сверху руками.
Изящные трусики на ее стройных, округлых бедрах оказались в тон лифчику. Черные и ажурные. Неплохой вкус для сотрудницы банка, думающей только о счетах и колонках цифр. А какое одухотворенное, тонкое лицо. И какие чувственные губы. Какое искрение глаз под бархатными шторами ресниц... Или это просто игра его взбудораженного воображения?
6 
