206 
– Я стала знаменитой, – сообщила она Рокки.
– Не я ли тебе это обещал? – самодовольно отозвался он.
Встряхнув накидку из якобы леопардовой шкуры, она обнажила кружевной облегающий костюм и большое количество голой плоти.
– Что бы я ни сделала, им нравится! – взвизгнула она.
– Минуточку – кто сказал, что должно быть иначе? Уверенно вскинув голову, она сказала:
– Верно. Кто сказал, что должно быть иначе? Я же почти звезда, и мне это у-уххх как нравится!
Рокки ухмыльнулся. Ему это тоже нравилось. Но чтобы при таком сборище не поживиться… это против его принципов. Ведь кругом – мастера сорить деньгами. Владельцы студий, кинозвезды. Он, конечно, из наркобизнеса почти совсем вывалился. Почти… но не совсем. Разве можно упустить такую возможность?
– Надо сбегать в сортир, – быстро сказал он ей. – Никуда не уходи.
Да куда ей идти? Ей здесь – самый кайф, в жизни такого не знала. С дядей Джеком она уже поздоровалась, от матушки ловко увильнула и сейчас наслаждалась всеобщим вниманием – таким непривычным, таким приятным.
– Здравствуйте, здравствуйте.
Она повернулась, готовая встретить очередной комплимент, и оказалась лицом к лицу с Пенном Салливеном.
Господи! У нее даже подкосились ноги, слегка закружилась голова. Пенн Салливен! Какой парень! Отпад!
– А-а… привет, – промямлила она, как какая-нибудь недоразвитая.
– Весело вам?
– А вам? – выдавила из себя она.
– Ну, теперь, когда я увидел саму Хевен… Это что же, неужто он к ней клеится?
– Знаете что? – спросил он.
– Что? – булькнула она.
– Мы с вами здесь – самые молодые. По-моему, мы вляпались в чужую вечеринку!
Плевать ей, во что они вляпались! За ней ухлестывает Пенн Салливен – ну дела!
– Когда вы приедете в Вашингтон? С удовольствием возьму на себя обязанности вашего гида, – сообщил сенатор Ричмонд Келли Сидни. Типажом он напоминал Кеннеди – такой же благородный профиль, а при удачном раскладе – заявка на главное кресло страны.
– В ближайшее время не собиралась, бойко ответила она.
– Много теряете, – сказал он с намеком.
– Сама знаю.
Она оглянулась – неужели Джек ее не спасет? Но сегодня он был к ней безжалостен и предоставил отделываться от назойливого сенатора самой.
Спасение явилось в лице Уитни Валентайн, плавно прошествовавшей мимо. Сенатор взглядом старого распутника окинул волнообразную мисс Валентайн, плотно закованную в шелк – соски подняты по тревоге, – и мигом вскочил.
Джек едва не расхохотался. Вашингтон встречается с Голливудом. Прекрасное сочетание. Подлинная власть и подлинный блеск. Он вспомнил скандалы, связанные с именами Кеннеди и Мэрилин Монро. Вся страна несколько месяцев дрожала от экстаза.
Даниэль Вадим, к сожалению, не объявилась. Когда Джек и Келли заехали за сенатором, он был один.
– Пищевое отравление, – объяснил он. – Даниэль настояла, чтобы я ехал с вами.
А теперь он рвался в бой. На любой линии фронта.
– Он, что, женщин никогда не видел? – шепнула Келли, наблюдая, как сенатор уже переключился на Уитни – та, судя по всему, восприняла его со всей серьезностью.
Захария принимал просительницу в библиотеке. На большой яхте было несколько зон отдыха, и гости свободно перетекали из одной в другую.
Поппи Соломен села к Захарии как можно ближе. Ее беспокоило состояние Хауэрда. Последнее время с ним происходило что-то странное. В машине по пути на вечеринку он сидел в полной отключке и даже не сказал ей, что за срочный телефонный разговор у него был с Мехико.
– Что с тобой? – спросила она.
– Мигрень, – последовал ответ.
После этого, несмотря на ее героические усилия, он не разомкнул рта.
– Я хотела вас кое о чем попросить, – обратилась она к Захарии голоском с придыханием – эдакая маленькая девочка. – Вы знаете, что Хауэрд живет, дышит и питается «Орфеем»? Студия – это его жизнь.
– Преданность я ценил всегда, – ответил Захария, попыхивая сигарой. – За это я щедро плачу.
– Не сомневаюсь. И более преданного человека, чем мой Хауи, вам никогда не найти.
Захария не любил иметь дело с людьми, которые ходили вокруг да около.
– Куда вы клоните? – спросил он грубовато.
– Ему нужен отпуск, и даже очень, – со вздохом произнесла она.
– Я не против, – заметил Захария.
– Знаю, – сказала она, очень серьезным тоном, потому что прекрасно понимала: прослышь Хауэрд об этом разговоре – он придет в ярость. – Но он отказывается от отпуска. И если вы его не заставите, он так и будет работать, пока не упадет замертво.
206 
