Особенно,... 
34 
— Ты дрожишь как осиновый лист, стоит мне дотронуться до тебя, - промурлыкал он самодовольно.
Желание накатывало на нее мощными волнами, когда он вот так — откровенно — смотрел на нее. И сейчас каждая клеточка ее тела замерла в томительно-сладком предвкушении поцелуя.
Его глаза потемнели от увеличившихся зрачков.
— Мужчина твоей мечты может так тебя возбудить? — спросил он хриплым шепотом.
Его насмешке понадобилось несколько секунд, чтобы пробиться сквозь туман, окутавший ее сознание.
— Ах ты!..
Керри, сама не осознавая, что делает, размахнулась и вложила всю свою злость от унижения в звонкую пощечину.
В следующую же секунду Квин сгреб ее в охапку и буквально до боли впился губами в ее рот. Этот поцелуй нельзя было назвать нежным, он словно хотел им наказать ее. Но больше всего Керри поразила собственная реакция на такое яростное, чуть ли не варварское вторжение. Она совершенно потеряла контроль над своими эмоциями, ее тело ликовало от дикого, исступленного восторга.
Когда он оторвался от ее губ, оба дышали так, словно пробежали изматывающую дистанцию. На его щеке все еще розовел след пощечины. Керри робкими, неуверенными пальцами коснулась того места, словно пытаясь стереть напоминание о неприятном инциденте. В глазах Квентина вспыхнул огонь страсти.
— Да, вот так, хорошая моя! — выдохнул он одобрительно.
Керри почувствовала, как он содрогнулся.
— Ты слышишь? Чувствуешь, как бьется для тебя мое сердце?
— Для меня? - переспросила она слабым голосом.
Клафф кивнул.
— Ты прекрасна.
— Не говори так, — ответила Керри, но все ее мысли были сейчас сконцентрированы только на гулких ударах сердца под се пальцами. Интимность момента опьяняла. В горле у нее пересохло, а все тело вдруг стало легче облаков и, казалось, сейчас взмоет ввысь.
— Но я хочу это тебе говорить.
Квин поднес к губам другую ее руку и стал по очереди целовать кончики пальцев. Каролайн и не предполагала, какую бурю чувств может вызвать такая вроде бы невинная ласка.
— Какая миниатюрная ручка, — удивился он. И эти его слова, и завораживающий тембр голоса послали тысячи возбуждающих импульсов по ее телу. — Я хочу тебя с того самого момента, как увидел твои чудные зеленые глаза!
Он наклонился и прикоснулся губами к пульсирующей жилке на ее шее. Керри запрокинула голову, покоряясь его горячим поцелуям.
Когда Квентин зарылся пальцами в ее роскошные волосы, она затуманенным взором посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц.
— Думаешь таким способом вытянуть из меня заветное «да»?
Его дерзкий взгляд проник в самые ее зрачки.
— Я бы с удовольствием, но, боюсь, священник не придет в восторг от того, что жених займется любовью со своей невестой прямо у алтаря.
— Даже если мы и займемся любовью, это еще не значит, что я выйду за тебя замуж.
— Ты не из тех, кого выбирают в любовницы.
— Преклоняюсь перед непревзойденным экспертом в этом вопросе.
— Пока ты не начала снова выдвигать свои условия, хочу сразу предупредить — в этой игре мы участвуем вдвоем, - с дьявольской улыбкой пояснил он. — Я, например, тоже могу заявить: никакой плотской любви до свадьбы.
Каждая клеточка ее тела восстала в немом протесте.
— Ты не сможешь!
Совершенно неожиданно он с силой прижал девушку к себе.
— Да. Я ведь не железный, — произнес он.
Пальцы Квентина впились в изгиб ее спины, спустились к ягодицам, махровая ткань едва скрывала то, что происходило с ним самим. Керри в тот же миг почувствовала, как ее покидает последняя здравая мысль. Она закрыла глаза, и ее тело подалось навстречу его страстному желанию. Почувствовав ответную дрожь, она чуть не задохнулась от избытка эмоций.
В следующую секунду Квин приник к ее губам, но совсем не так, как до этого. От этого поцелуя Керри захлестнула волна такого острого наслаждения, какого она прежде еще не испытывала. Все ее существо словно растворилось в безумии освобожденного желания, а сердце готово было выскочить из груди.
Как в бреду Керри несколько раз подряд пробормотала его имя.
— Боже, эти губы, — заплетающимся языком едва выговорил Квин, когда, наконец, оторвался от ее рта. Он буквально пожирал ее лихорадочно горящими глазами. Какое-то первобытное чувство внутри нее, спящее до этого древним сном, вдруг проснулось и заполнило все ее естество.
34 
