Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
32 
Колени ее согнутых ног поднялись высоко вверх, пятки вдавились в постель, бедра выгибались в волнообразных движениях, а из раскрытых губ изливался протяжный стон, становившийся все громче и громче.
Эвелинда отчаянно водила головой из стороны в сторону, бессвязно вскрикивая, когда внезапно почувствовала его палец у себя внутри. Возбуждение, долго копившееся в ней, взорвалось и накрыло ее горячей волной. Полностью захваченная собственными ощущениями, она не заметила, как Каллен выпрямился, скинул с себя килт, бросил на пол и опустился на колени между ее ног.
Сначала Эвелинда почувствовала неопределенное легкое давление, но через мгновение он погрузился в нее, заполнив изнутри до того, что она готова была разорваться на части. Он замер в неподвижности. Она в недоумении открыла глаза и посмотрела на него. Теперь его глаза были закрыты, а лицо приобрело почти страдальческое выражение. Внезапно он открыл глаза и, глядя ей в лицо, начал медленно выходить из нее.
Тело Эвелинды сомкнулось вокруг него, яростно протестуя против его ухода, и когда он двинулся обратно, она снова закрыла глаза, полностью отдаваясь новым переживаниям, пробуждавшимся к жизни внутри ее.
Она почувствовала, как он подхватил и поднял ее бедра, и громко застонала, когда он вошел в нее до конца, тесно прижавшись к ее телу. Ее стон словно послужил сигналом к освобождению для Каллена. Увеличивая мощь и скорость, с которой двигались его бедра, он входил в нее снова и снова, воспламеняя свою и ее страсть до тех пор, пока он и она одновременно не вскрикнули от высшего наслаждения.
Глава 6
Эвелинда открыла глаза, с улыбкой посмотрела туда, где недавно спал ее муж, и блаженно потянулась. Ей определенно нравилось быть замужем. Во всяком случае, за Калленом. Супружество оказалось самым захватывающим, увлекательным и многообещающим приключением на свете. Она была до того довольна собой, своим мужем и своей новой жизнью, что, окажись здесь сейчас Эдда, она, кажется, заключила бы ее в объятия и одарила смачным поцелуем в щеку в знак признательности.
Нет, пожалуй, это все-таки слишком, а вот благодарственное письмо было бы вполне уместным. Восторженное, ликующее послание, от которого мачеха совершенно выйдет из равновесия и начнет в отчаянии рвать на себе волосы.
Эвелинда немножко подумала, нахмурилась и решила обойтись без выражения благодарности. Если Эдда поймет, насколько счастлива падчерица, она действительно придет в бешенство и выместит его на людях, оставшихся в д'Омсбери. Эвелинда поморщилась. Она не хотела, чтобы кто-нибудь платил такую цену за ее счастье. Придется отказаться от мысли поделиться радостью с мачехой.
Ну что ж… Эвелинда философски пожала плечами, перекатилась на кровати, встала, пошевелила ногой и поняла, что боль практически ушла. Помогли бальзам или растирания мужа, а может быть, оказалось достаточно просто покинуть наконец седло, но она чувствовала себя гораздо лучше.
Восхитительный день!
Абсолютно убежденная в этом, Эвелинда повернулась к своему сундуку и остановилась, вспомнив, что такового не имеется. У нее имелось только одно платье. Но Бидди унесла его вниз и отдала в стирку, поэтому теперь не осталось ничего. Эвелинда сникла.
Улыбка на ее лице медленно растаяла. Эвелинда уселась на кровать. Она поняла, что ей совсем-совсем нечего надеть, и некоторое время растерянно обдумывала, как выйти из положения. Никаких вариантов не просматривалось. Вряд ли она сможет разгуливать по замку Доннехэд в обнаженном виде. Но и сидеть до бесконечности голышом на краю кровати ей тоже не доставило бы удовольствия. Взяв верхнюю простыню, Эвелинда завернулась в нее.
И продолжала сидеть, чувствуя себя подавленной, несчастной и… угодившей в ловушку.
Нахмурившись, Эвелинда встала и прошлась по комнате, скользя равнодушным взглядом по скудной обстановке. В просторном полупустом помещении помимо кровати и двух небольших столов были только три сундука.
Взгляд Эвелинды остановился на самом большом из них, и на некоторое время она погрузилась в задумчивое созерцание. Конечно, с ее стороны не слишком хорошо без разрешения копаться в вещах мужа, но, возможно, среди них найдется хоть что-нибудь подходящее для нее самой. Скажем, одна из его рубашек. Все-таки лучше, чем оставаться просто завернутой в простыню.
Подойдя к самому большому сундуку, она опустилась на колени, откинула крышку и, изумленно вытаращив глаза, уставилась на его содержимое. Сундук был доверху забит платьями. Если они принадлежат мужу, у него и в самом деле весьма причудливый вкус. Слабо улыбнувшись, она вспомнила свои путаные попытки объяснить Милдред, что на берегу реки Каллен порвал платье, снимая его с себя. Тогда служанка спросила, зачем он надел платье Эвелинды. Она представила себе, как порезвилась бы Милдред сейчас, при виде такого количества женской одежды, и почувствовала острый прилив тоски по горничной, которая была с ней рядом почти всю жизнь. Она ужасно скучала по Милдред.
32 
