69 
Их взгляды на секунду встретились. Он не вправе. Он никогда не снимает ни единой детали своего костюма в каком-то другом месте, кроме безопасного дома на Фентон-лейн. Но она смотрела на него своими ясными глазами, прижималась к нему всем телом, словно боялась не перенести разлуку. Он так много раз ей отказывал. Какое значение может иметь одна незначительная деталь, когда он уже раскрыл себя? Гарри медленно выпрямился, расправил сгорбленные плечи. Накладка, имитирующая горб, сползла в сторону. Он редко стоял прямо в одежде Роута, это было вопреки всем правилам игры. Гарри снял очки и стянул с плеч бесформенный камзол.
— Ты всегда носишь очки?
— Только для чтения.
Мария тронула пальцами худощавые щеки Гарри. Тот закрыл глаза и глубоко вздохнул, чувствуя ее легкие прикосновения.
— Какого цвета твои волосы?
— Каштановые. — Гарри открыл глаза и коснулся рукой своей головы. — Это пудра, театральный трюк.
Мария кивнула, тщательно рассматривая его лицо, словно пытаясь, все тщательно зафиксировать в памяти. Кто знает, когда у нее еще будет такая возможность? Гарри стянул перчатки с рук и обхватил ее лицо.
Руки Марии легли к нему на грудь и медленно, почти осторожно скользнули под жилет.
— Я думала… Я начала подозревать, что ты — не настоящий, — прошептала она.
— А теперь? — пробормотал он, касаясь губами ее губ. Мария почувствовала, как задрожало ее тело, и прижалась к нему.
— Поцелуй меня снова, чтобы я могла знать наверняка.
Гарри поцеловал ее страстно и отчаянно. Потом справился с собой, и поцелуй стал нежным, как в последний раз. Ее губы были сладкими, теплыми и восхитительными. До самой смерти он будет помнить вишневый вкус этих губ. Мария таяла в его объятиях. Какое значение имеет то, кто он там по своему положению, думала она. Гарри крепче прижал ее к себе, понимая, что он почти опьянен ею.
— Приходи ко мне опять, — прошептала Мария. Ее дыхание участилось, когда губы Гарри стали скользить по щеке, подбородку, спустились к шее. — Приходи без маскарада, сам…
— Я не могу, — простонал Гарри.
— Пожалуйста, — умоляла Мария, — скажи мне свое настоящее имя, клянусь, я приму тебя.
— Нет.
— Тогда приходи так, как ты обычно приходишь.
— Возможно, — колебался Гарри.
— Нет, обязательно. Сегодня же вечером…
— Я не могу. — Гарри уперся руками в стену по обе стороны от ее головы и наклонился, чтобы поцеловать ее снова, смягчая тем самым горечь расставания.
— Мария? Лорд Роут? Мария, вы здесь? Испуганный взгляд Марии метнулся к Гарри. Он мгновенно натянул свой камзол с накладкой, согнулся в обычную для Роута позу и нацепил на нос очки.
— Приведи себя в порядок, — выдохнул он, натягивая перчатки. Мария поправила юбку, потом корсет. — Теперь рассказывай мне что-нибудь, — приказал Гарри.
— Да, конечно, — прошептала Мария, поворачиваясь и окидывая взглядом альков. — На этом портрете — первый граф Донкастер, — начала она громким, выразительным голосом. — Титул графа ему пожаловал король Эдуард III, который на самом деле был его кузеном. — Теперь они оба слышали приближающиеся шаги. Мария глубоко и шумно вздохнула и стала говорить все подряд из того, что смогла вспомнить о своем давнем предке. При этом она не переставала удивляться, что смогла извлечь что-то из головы сейчас, когда кровь все еще бурлила от поцелуев Гарри и мчалась по жилам со страшной скоростью. — Здесь — его герб, выбранный в честь Эдуарда III. Лев символизирует Англию, лилия — чистоту. С тех пор лилии стали символом Данморов…
— Вот вы где. — В дверном проеме стояла графиня.
— Да, мама, — улыбнулась ей Мария. — Я показывала лорду Роуту вещи первого графа Донкастера.
— Вас интересуют пейзажи, сэр? — вежливо поинтересовалась графиня. — В столовой есть несколько замечательных рисунков Уилсона.
— Да? Это хорошо. — Лорд Роут достал носовой платок и, прикрывшись им, закашлялся. — Пейзажи… — Он снова начал кашлять. Мария ждала, чувствуя облегчение от близкого спасения и сильное волнение от этих нескольких мгновений уединения. Мать бросила на нее вопросительный взгляд.
— Пожалуйста, простите меня, мадам, — развел руками лорд Роут. — Я должен идти.
— Ну конечно. — Графиня грациозно склонила свою головку. — Мы были очень рады, что вы пришли, сэр.
— Самый приятный визит, который я сделал в этомсезоне. Ваша дочь была необыкновенно внимательна к старику. Вы должны гордиться ею.
69 
