Особенно,... 
12 
Словно очнувшись, Дэвид яростно скомкал листок и швырнул в огонь. Прошло несколько секунд, прежде чем края листка начали загибаться под действием жара. В следующее мгновение пламя набросилось на бумагу и поглотило ее.
Размышления Гордона были прерваны появлением Мойры, принесшей поднос с ужином: половинкой кролика, головкой сыра и ломтем хлеба. Молодой человек сел за стол и с жадностью набросился на еду.
Дункан Гордон с громким всхрапом пробудился от пьяного забытья и сквозь алкогольный туман, застилавший глаза, уставился на фигуру за столом. Наконец до него дошло, что это сын.
— А вот и ты! — Губы его изогнулись в глумливой усмешке. — Только беспечный дурак мог допустить, чтобы проклятые Фрейзеры захватили его в плен.
Дункан, отличавшийся крупным телосложением, встал и шатаясь двинулся к столу. Наполнил кружку элем, опрокинул содержимое в рот и смачно рыгнул.
— Как тебе удалось сбежать? — спросил отец, снова наполняя кружку.
Дэвид поднял голову и внимательно посмотрел на него.
— Я не сбежал, Фрейзер отпустил меня, — после непродолжительной паузы ответил юноша и вновь занялся едой.
Изумленный, Дункан резко повернулся. Глаза, в которых явственно читалось подозрение, превратились в две узенькие щелочки.
— Отпустил тебя? С чего это вдруг Фрейзеру вздумалось отпускать тебя и твою мать?
Момент, которого так страшился Дэвид, настал. Всю долгую дорогу домой он обдумывал различные варианты ответа на неизбежный вопрос. Хотя понимал: любой правдивый ответ, даже если каждое слово тщательно взвесить, приведет к тому, что поступок Элайзии выплывет наружу. И вот сейчас, оказавшись лицом к лицу с пьяным отцом, изможденный физически и духовно, Дэвид резко произнес:
— Отец, я устал. Обсудим это завтра. Дункан пришел в ярость. Страшно заорав, старший Гордон смахнул поднос со стола.
— Мы обсудим это сейчас. Здесь хозяин я, и все должны подчиняться. — От бешенства глаза отца едва не вылезли из орбит. — Почему Фрейзер отпустил тебя и твою мать, не получив выкуп?
Скандал был неизбежен. Сдавшись, Дэвид подошел к камину, уперся скрещенными руками в каминную доску и наклонил голову. Наконец он ответил на вопрос отца:
— Фрейзер отпустил меня. Мама предпочла остаться.
Заявление Дэвида оказалось слишком сложным для затуманенного сознания Дункана.
— Остаться? Фрейзер оставил себе бесполезную бабу и отпустил моего наследника? — Гордон запрокинул голову и громко расхохотался. — Этот дурак лишил себя лакомого куска.
Следующее заявление Дэвида привело к тому, что смех резко оборвался:
— Он не требует никакого выкупа. Мама решила остаться по собственной воле. — Смущенный тем, что ему предстоит сказать, молодой человек нахмурился. — Фрейзер с дочерью отправляются на континент. Мама едет с ними.
По мере того как смысл сказанного проникал в сознание, выражение растерянности на лице Дункана сменялось недоверием.
— Дело в том, что мама очень привязалась в дочери Саймона.
— Как же, к дочери, чтоб ей провалиться! — взревел Дункан. — Эта шлюха привязалась к чреслам Фрейзера!
Дэвид не дал отцу произнести больше ни слова. Схватил его за грудки и с ожесточением прижал спиной к стене. Глаза молодого человека полыхали гневом.
— Слушай меня, и слушай внимательно. Твоя жестокость довела ее до отчаяния. Отныне ты никогда не назовешь мою мать шлюхой. А если посмеешь, я убью тебя.
Презрительно взглянув на отца, он с отвращением отшвырнул его прочь и быстро вышел из зала.
Дэвид закрыл за собой дверь своей спальни, отстегнул оружие и снял верхнюю одежду. Взял стоявшую на комоде бутылку бренди и зашагал взад-вперед по комнате.
Незадолго перед рассветом усталость и бренди одержали верх, и молодой человек растянулся на кровати.
Проснулся Дэвид от холода и обнаружил, что лежит обнаженный, комната погружена в сумрак, холодный камин зияет, словно черная дыра на фоне стены. Разозлившись, юноша встал, но вынужден был тут же сесть на край кровати и сжать руками разламывающуюся от боли голову. Он не мог вспомнить, когда лег спать, но валявшаяся на полу пустая бутылка из-под бренди давала ответы на все вопросы. Дэвида охватило презрение к самому себе, и молодой лорд заставил себя встать. Завернувшись в плед, Гордон опустился на колени перед камином и начал разжигать огонь.
Вскоре воздух в комнате нагрелся, и Дэвид, откинув плед, принялся одеваться. Этот процесс превратился в самую настоящую пытку, так как каждое движение отдавалось мучительной болью в голове.
12 
