.
Очередная сказка о Золушке 
140 
— Я тоже распрощаюсь с вами, дорогая, — похлопав Энджелин по плечу, сказала Сара. — Завтра нам всем предстоит нелегкий день!
— Спокойной ночи, нэнни Сара.
Энджелин так и осталась за пианино. Ее пальцы меланхолически перебирали клавиши. На этот раз это была мелодия «Воздух Лондондерри». Погруженная в свои мысли, молодая женщина даже не заметила, как в темном дверном проеме гостиной появился Руарк..
В неярком свете газового рожка желтое шелковое платье Энджелин казалось золотым. На его сверкающем фоне выделялись ее роскошные черные локоны, спускавшиеся до середины спины. Руарк жадным взглядом пожирал стройную, ослепительно белую шею Энджелин и ее обнаженные плечи, которые украшала только нить молочно-белых жемчужин. Слушая ее игру, Руарк зажег сигару. Он никак не мог отвести глаз от Энджелин. Вот его взгляд переместился на ее тонкие пальцы, двигавшиеся по клавиатуре. На одном из них блестело подаренное им кольцо.
Энджелин заиграла «Дикси»[12]. Она негромко напевала печальную мелодию, и ее сердце переполнялось тоской.
На особенно грустной ноте припева Энджелин почувствовала, как к горлу подступил комок. Она замолчала, перестала играть и склонила голову на крышку пианино.
— Скучаешь по дому, Энджел? — мягко спросил Руарк.
Она вздрогнула и удивленно посмотрела на него.
— Ах, это ты, Руарк! Я не заметила, как ты вошел.
— А то бы непременно сбежала в свою комнату!
Энджелин поднялась:
— Уже действительно поздно. Пора спать!
— Пожалуйста, сыграй еще, Энджел. Я очень люблю слушать, как ты играешь…
Она послушно опустилась на стул и заиграла известный спиричуэл. Облокотившись на пианино, Руарк внимательно слушал, попыхивая сигарой.
— Дома мы с Большим Чарли часто пели эту песню, когда работали в поле, — пояснила Энджелин.
— Я верну его тебе, если ты этого хочешь, — неожиданно предложил Руарк.
Она удивленно подняла на него глаза:
— Что вернешь?
— Скотткрофт. Твой дом. Если ты этого хочешь, я верну его тебе.
— Ну конечно, всемогущий Руарк Стюарт с помощью своего необъятного кошелька способен пересекать океаны и континенты! Для него ведь нет ничего невозможного…
Она закончила бравурным крещендо, с грохотом опустила крышку пианино и поднялась со стула. Однако Руарк, схватив Энджелин за руку, не дал ей уйти.
— А какой смысл иметь деньги, если их не тратить? Если ты трясешься над каждым долларом, хотя у тебя их миллионы, значит, ты беднее самого бедного нищего, у которого нет ни гроша! Деньги могут купить все…
Энджелин молча стояла и слушала. Лишь на мгновение она обратила на Руарка холодный взгляд и иронически спросила:
— Неужели?
Затем красноречиво взглянула на его руку, и Руарку нехотя пришлось ее отпустить.
Она тут же направилась в свою комнату. Руарк, бросив окурок в камин, поспешил за ней.
— Энджел, пожалуйста, не убегай хоть на этот раз!..
Схватив Энджелин за талию, он силой повернул ее к себе и неожиданно дотронулся рукой до жемчужных сережек, блестевших у нее в ушах.
— Когда я дарил тебе эти серьги, я даже не предполагал, какую роковую роль они сыграют в нашей жизни!.. Ты знаешь, что именно благодаря им я узнал, что ты в Виргинии?
— Мне бы хотелось как можно скорее забыть тот день, Руарк…
Как будто не желая стоять к нему слишком близко, Энджелин отошла к окну.
— А мне бы хотелось забыть тот день, когда я вернулся в наш номер в парижском отеле и обнаружил твою записку: «Спасибо за все… Я устала вести такую жизнь».
Он снова схватил ее за плечи и повернул к себе лицом.
— Черт побери, Энджел, неужели я не заслужил хотя бы нормального объяснения?
Она с вызовом посмотрела ему в глаза:
— Я уже устала объяснять! Кроме того, мне не хотелось причинять тебе излишнюю боль…
— Неужели ты полагала, что такая сумбурная, ничего не объясняющая записка может облегчить мое состояние?
Энджелин тоже начала терять терпение.
— А что, по-твоему, я должна была написать? Что я ухожу к другому? Такое объяснение тебя бы устроило?
— Как сказать… Тогда мне пришло в голову именно это.
Она удивленно округлила глаза, услышав столь неожиданное заявление.
— Так ты всерьез полагал, что я ушла от тебя к другому?
— Такая причина представлялась мне вполне вероятной — в ряду многих прочих.
Он отпустил ее и отошел к камину.
— Да в голову лезли десятки возможных причин! Все, кроме истинной…
140 
