.
Очередная сказка о Золушке 
139 
И она отвернулась от него, намереваясь уйти. Этого Руарк был не в силах стерпеть. До каких пор она будет так безобразно обращаться с ним?! Схватив Энджелин за руку, он заставил ее остановиться.
— С меня хватит! Я больше не намерен терпеть такое отношение. Какое ты имеешь право шарахаться от меня как от прокаженного? Что я такого, черт побери, сделал, чтобы ты со мной так обращалась?..
Он распалился не на шутку. Его глаза буквально метали молнии.
— Ты сама во многом виновата, а пытаешься меня обвинить во всех смертных грехах! Спроси-ка себя — насколько чиста твоя совесть, прежде чем бросать камни в других! Словом, довольно. Я намерен все выяснить раз и навсегда…
— Что ты намерен выяснить? — Энджелин старалась казаться спокойной и не впадать в гнев подобно Руарку.
— Наши отношения.
— И как же мы будем их выяснять, Руарк, — на пистолетах или шпагах? — с сарказмом поинтересовалась она.
— Ну, такая кровожадность нам ни к чему! Есть гораздо более подходящий и гораздо менее болезненный способ…
С этими словами Руарк перевел взгляд на жеребят, которые, словно поняв, что речь идет о них, навострили ушки.
— Мы выясним наши отношения на завтрашних скачках, — торжественно провозгласил он.
— На скачках?!
— Вот именно. Победитель получит все!
Чем больше Руарк обдумывал эту идею, тем привлекательнее она ему казалась.
— Вопрос о Храбром Короле всегда был для тебя занозой в зад… в одном месте. И разве не справедливо, что теперь его законный отпрыск решит вопрос о нашем будущем?.. — Энджелин все еще не могла понять, что он задумал. — Объясни же толком, что у тебя на уме!
— Ну чего ты не понимаешь? Раз ты отказываешься принять Храброго Принца в подарок, я предлагаю тебе пари. Если завтра выиграет он, все три лошади становятся твоими — Храбрый Король, Принц-Консорт и Храбрый Принц. Три чистокровных жеребца!
Подумать только, миссис Стюарт, да вы станете сказочно богатой женщиной, — поддразнил он ее.
Энджелин с подозрением взглянула на Руарка:
— А если победит Принц-Консорт?
— Я же сказал: победитель получит все. Если скачки выиграет мой жеребец, то больше никаких разговоров об отъезде или отдельных спальнях!
— Господи, да ты, наверное, сошел с ума! Неужели ты всерьез полагаешь, что я поставлю свою судьбу в зависимость от исхода каких-то дурацких скачек?
— Послушай, Энджел, мы достаточно долго были любовниками. Ты не хуже меня знаешь, каково нам вместе, и не меньше меня хочешь к этому вернуться. Я предоставляю тебе шанс снова очутиться в моей постели, причем таким образом, что твоя гордость ничуть не пострадает!
— Ты говоришь невероятные вещи, Руарк.
Энджелин нервно засмеялась и собралась было уйти, но он снова остановил ее.
— Ну а если ты не согласишься на это пари… Тогда я не могу дать никаких гарантий, что позволю тебе забрать Томми, — грозно предупредил Руарк.
В ответ на эту неожиданную угрозу Энджелин обернулась и быстро спросила:
— А если соглашусь, тогда ты отпустишь Томми?
Руарк заколебался. Похоже на то, что своим необдуманным предложением он сам загнал себя в угол. Однако, взглянув в глаза Энджелин, все же честно ответил:
— Не буду лукавить, Энджел, — каков бы ни был исход пари, от сына я не откажусь…
— Этого я от тебя вовсе не требую, Руарк. Я бы могла иногда привозить его сюда — скажем, два раза в год.
Руарк кивнул:
— Разумеется, на большее я вряд ли могу рассчитывать… Так что, тогда пари, миссис Стюарт?
Улыбнувшись, они обменялись рукопожатием.
В тот же день неожиданная деловая встреча задержала Руарка в городе, вот почему его не было среди домочадцев, которые, притворяясь оживленными, собрались вечером в гостиной. Разговор вертелся вокруг ничего не значащих тем, хотя мысли всех были заняты одним: исходом завтрашнего состязания и зависящего от него пари.
Энджелин машинально бродила по комнате. Подойдя к пианино, она рассеянно коснулась клавиш.
— Может быть, сыграешь нам что-нибудь, детка? — спросил Генри.
— Если хочешь, папа.
Она села за пианино, и вскоре из-под ее пальцев полились звуки любимой песни Генри — «Унылые колокола Шотландии».
Когда стихли последние аккорды, старик смахнул слезу.
— Помнится, твоя мать играла эту песню, детка…
Он поцеловал дочь в щеку:
— Пожалуй, пойду-ка я спать. Спокойной ночи, дочка!
С этими словами Генри вышел из комнаты, бормоча что-то себе под нос и сокрушенно качая головой.
139 
