252 
Город Туруханск был построен в 1607 году, и в этом же году были обложены данью все туземцы, проживавшие по Енисею от его устья до впадения реки Касы. Таким образом, Туруханский край, занимавший огромную северную часть Енисейской губернии, был занят в течение всего восьми лет и без всякого кровопролития. Заселен он был мало, и жили здесь самоеды, остяки и другие туземцы, а впоследствии и осевшие ссыльные. "Сам черт забыл этот край", — говорили местные жители, и потому без шума и хлопот для царского правительства люди замерзали здесь в прямом и переносном смысле.
До Красноярска И. В. Сталина везли в арестантском вагоне. При отправке его из красноярской тюрьмы на всех станциях Туруханского края уже знали, что везут И. В. Сталина, которого запрячут в самые отдаленные места. Ходили самые разнообразные слухи о его невероятных способностях бежать из-под любого конвоя и среди любой обстановки. Знали, что он уже довольно много просидел в тюрьмах и за ним числятся побеги из вятских, архангельских и нарымских ссылок. Енисейскому губернатору подробно сообщили, какой опасный политический преступник к ним направляется, и потому требовалось "принять меры к строгому надзору за Джугашвили для предотвращения возможности совершения им нового побега с места высылки". А начальнику Енисейского жандармского управления особо было указано "водворить Джугашвили по его прибытии в один из отдаленных пунктов Туруханского края с установлением за ним… надзора полиции с тем, чтобы о времени прибытия Джугашвили и о пункте, в который он будет назначен на жительство, приставом было своевременно сообщено жандармскому надзору". Таким образом, не успел еще И. В. Сталин прибыть, как о нем уже шли подробные донесения и везде указывалось водворить ссыльного в самое глухое и отдаленное место. Его действительно постарались так запрятать, что общаться с ним могли лишь немногие.
По неписаному закону было принято, что каждый вновь прибывший делал сообщение о положении дел в партии. Да и от кого же было ждать интересного и глубокого освещения всех происходящих событий в далекой, так давно оставленной России, как не от члена Центрального комитета? Группа ссыльных, среди которых были Я. М. Свердлов и Ф. Захаров, находилась тогда в селе Монастырское, куда и должен был прибыть И. В. Сталин. Для него приготовили отдельную комнату, из весьма скудных средств все-таки состряпали незамысловатое угощение и стали ждать… Прибывший сразу прошел в комнату и более уже из нее не показывался, доклад о положении дел в России он не сделал, чем ссыльные были очень смущены…
Сначала И. В. Сталину местом ссылки назначили поселок Костино. Петербургские товарищи хотели организовать ему, С. С. Спандаряну и Я. М. Свердлову побег, и Н. К. Крупская послала им деньги и паспорта для дальнейшей поездки за границу. Все это было сделано через того же Р. Малиновского, который обо всем сообщил властям. Как только царское правительство узнало о готовящемся побеге, вся полиция Туруханского края была поднята на ноги: охранному отделению, тюремным инспекторам, жандармам и другим должностным лицам было предписано принять самые строгие меры, чтобы предотвратить побег ссыльных. С. С. Спандаряна велено было "препроводить в распоряжение Туруханского отдельного пристава этапным порядком, а впредь до отхода партии заключить под стражею при Канском тюремном замке". После нескольких дней заключения в одиночной камере он был отправлен на вонючей барже в далекий заполярный Туруханск. После длительного мучительного путешествия, проделав 2000 километров по Енисею, С. С. Спандарян в конце июня 1914 года прибыл в село Монастырское — естественную тюрьму, откуда бежать было невозможно. На севере решившихся на побег ждала бы неминуемая голодная смерть в безлюдной тундре, на восток и запад простиралась непроходимая тайга, где не было не то что дорог, а даже и троп. Непосилен был беглецам путь через дебри, где не ступала нога человека и лишь бродили хищные звери. Оставалась одна дорога — Енисей, ширина которого местами достигала восьми километров, а длина равнялась почти 4000 километров.
И. В. Сталина отправили в глухую деревушку Курейку, располагавшуюся в 40 километрах севернее Полярного круга. О побеге отсюда помышлять и вовсе не приходилось, ведь даже в летнюю навигацию пароходы останавливались здесь крайне редко. Заходили они в Курейку только для того, чтобы забрать графит, который добывали за 60–70 верст от устья реки.
252 
