50 
Поэтому и не сразу поняла, что на нее кто-то смотрит.
Это был Рик Моретти. Он сидел на ажурной лавочке напротив веранды и смотрел на Келли, прищурив один глаз и мерзопакостно ухмыляясь. Келли несколько раз открыла и закрыла рот, убеждаясь, что голосовые связки отказали начисто. Рик фыркнул.
– Все-таки природа не терпит пустоты! Вот сидит Красота – златые кудри, изумрудные очи, лилейная… хм… грудь и все прочее – и ноль интеллекта на прелестном личике. Страшила! Сфокусируйся! Это я, Рик.
– Гад ты…
– Заговорила. Почему я гад?
– Потому что… потому что ты меня… бросил!
– Минуточку! Я был нанят спасать тебя – я тебя спас. Спас или нет?
– Ты…
– Ты три дня талдычила мне, что я не правильный мужчина, что за меня замуж нельзя, потому что я легкомысленный, и чтоб я дал тебе досье на женихов. Талдычила?
– Ну… да…
– Я дал?
– Дал.
– Используешь?
– Сожгла.
– Ай! Как же это? Подпалила, когда кудри завивала?
– У меня натуральные…
– Нет, ты мне скажи, как можно после такого говорить, что я тебя бросил? Эй! Страшила! Не смей реветь, слышишь?! Келли…
В мгновение ока Рик оказался на веранде. Келли закрыла глаза, с облегчением прижалась к широкой груди и завыла в голос:
– Я ду-у-ура! Ри-и-ик, не броса-а-ай меня! Я тебя… я тебя…
– Громче!
– Люблю я тебя, злодей!
– И я тебя.
– Что?!
– Что слышала, Джонс. Я люблю тебя. Точка. Нет, восклицательный. Я жить без тебя не могу. Когда ты выйдешь замуж за Правильного Мужчину, я его убью.
– Я выйду за неправильного…
– И его убью. Я убью всех мужчин вокруг тебя, когда ты окончательно потеряешь товарный вид, женюсь на тебе сам.
– Рик… а давай пораньше?
– Что пораньше?
– Женишься на мне пораньше?
– Я, вообще-то, с удовольствием. Но ты… ты выйдешь за меня?
Золотоволосая фея вытерла слезы и нос. Улыбнулась. Обхватила Рика за шею и закричала изо всех сил:
– Я люблю Рика Моретти!!! Я выйду за него замуж!!! И это правильно и хорошо!!!
Эпилог
На лужайке кружились пары. Все красивые, все эффектные. Особенно одна – молодожены.
Невеста была в белом муслине и кремовом шелке, фамильные жемчуга Деверо состязались с фамильными бриллиантами Бопертюи и изумрудами Машмортонов. Жених был в элегантном черном фраке, правда, почему-то на голое тело.
Лидия Бопертюи недовольно покачала головой и чокнулась с Элоди Деверо. Эжени приветственно помахала им рукой из своего кресла.
– Не увлекайтесь, девочки. Между прочим, Лидия, ты в курсе, что на троих нам глубоко за двести?
– Не так уж и глубоко. Зачем ты разрешила ему снять рубашку?
– Во-первых, так он гораздо сексуальнее…
– О боже, ты можешь хоть иногда, для разнообразия, НЕ говорить о сексе?
– Не могу, привычка. Во-вторых, жарко.
Помолчали. Элоди негромко кашлянула:
– Они что-нибудь сказали насчет медового месяца? Куда они собираются?
– Ничего не знаю. Клер накричала на меня, сказала, что это их дело.
– И ты смолчала?!
Лидия Бопертюи усмехнулась:
– А ты себе хорошо представляешь Серого Волка, которого внезапно укусил Кроткий Ягненок? Я опешила, а потом было поздно.
Эжени откинулась на спинку.
– Поверить не могу. Лидия Бопертюи – у меня дома. Лидия – опешила…
Лидия усмехнулась еще веселее:
– Возможно, это все потому, что я наконец-то ушла из бизнеса. Теперь я просто прабабушка Лидия.
Эжени и Элоди выпрямились и как по команде посмотрели на заклятую подругу.
– Что это значит?
– Это значит… это значит, что свадьбу мы играем вовремя. Через пару месяцев платье пришлось бы расставлять, а это все же начало века.
С веранды еще долго доносился звон бокалов и тихое старушечье хихиканье, а Рик Моретти между тем поцеловал свою молодую жену Келли и прошептал:
– Ты готова, Страшила?
– К сюрпризу? Да.
– Тогда иди и снимай бриллианты с кружевами.
– Ох…
– Распутная, не о том сейчас речь. Мы уезжаем в глушь.
– В какую еще глушь?
Рик улыбнулся, в его темных глазах полыхнул дьявольский огонек.
– Кто-то задолжал мне неделю в качестве секс-рабыни! Говорил же я, что ты не рискнешь прийти на собственную свадьбу в костюме Годивы?
– Тогда спорим, что через неделю ты первый запросишься домой?
– Я? Никогда. Спорим. Итан! Разбей…
Луна поднималась над азартно спорящими молодоженами и их гостями. Звенели цикады. Дневной жар потихоньку уступал место ночной прохладе.
Завтра будет еще один день, а за ним – еще и еще. Солнце никогда не устанет вставать по утрам, луна не устанет разливаться жидким серебром по ночам, а мужчина не устанет клясться женщине в вечной любви, для того чтобы услышать в ответ:
– Я – твоя женщина. Ты – мой мужчина.
И я люблю тебя.
Это правильно и хорошо, ибо это и есть то, что заставляет солнце и луну выкатываться на небо, а мир – вращаться и изменяться.
Это – любовь.
50 
