128 
Три главных направления в творчестве Флобера отразились в его книге «Три повести» (1877): «Простое сердце» продолжает линию современного романа; «Легенда о святом Юлиане Странноприимце» покоена на основе средневекового житийного жанра; «Иродиада» возникла из евангельского сюжета об умерщвлении Иоанна Крестителя.
Последний роман Флобера «Бувар и Пекюше» — о том, как сумбурное изучение всевозможных наук сводит усилия многих веков к карикатурным проявлениям — остался недописанным.
В России Флобера узнали благодаря Ивану Тургеневу, с которым его связывала дружба. Русский писатель выделял автора «Госпожи Бовари» из всех французских романистов. Тургенев первый перевел и опубликовал у нас его произведения — «Иродиаду» и «Легенду о святом Юлиане» (1877).
И все же самым знаменитым романом Флобера был и остался «Госпожа Бовари». Жюль де Готье произвел даже термин «боваризм» для определения тех, кто тщится «вообразить себя иным, нежели он есть в действительности».
Шарль Бодлер
(1821–1867)
Уже само название знаменитой и главной книги Бодлера — «Цветы зла» — вызывает скандальные ассоциации, как будто этот поэт намеренно, чтобы эпатировать читателя или чтобы воспеть зло, исходя из неких, чуть ли не сатанинских, взглядов, утверждает совсем иную красоту, чем было принято веками, будто он порывает с традиционными ценностями…
Многие так и воспринимают поэзию теперь уже классика французской литературы. О поэте до сих пор ходит много мифов и легенд. Тем более он сам дал повод воспринимать его поэзию так: «Я не утверждаю, будто Радость не может быть соединена с Красотой, но Радость это — одно из тривиальнейших ее украшений, между тем как Меланхолия выступает как ее, если можно так сказать, блистательная спутница… я не могу себе представить (мой мозг не заколдованное ли зеркало) такой тип Красоты, в котором бы совсем отсутствовало Несчастье. Опираясь на такие мысли, а кто-нибудь прибавит: одолеваемый такими мыслями, я, как это видно, не могу не прийти к выводу, что совершеннейший тип мужской красоты, это Сатана — изображенный в духе Милтона». И действительно, Сатана, «изображенный в духе Милтона», это один из героев «Цветов зла». Но, конечно, не в каком-нибудь вульгарном смысле современной сатанинской секты. Нет, это скорее похоже на лермонтовского Демона. Это символ, это философия.
Говоря о Бодлере, можно сразу очень глубоко уйти в эти самые символы и философию. И можно довольно быстро заблудиться в литературоведческих лабиринтах. А можно подойти к поэту с другой стороны, вначале прочитать несколько его стихотворений и потом рассмотреть его мировоззрение, отразившееся в стихах.
Начнем с самого известного стихотворения, которое на русский язык переводили многие поэты:
Альбатрос
- Когда в морском пути тоска грызет матросов,
- Они, досужий час желая скоротать,
- Беспечных ловят птиц, огромных альбатросов,
- Которые суда так любят провожать.
- И вот, когда царя любимого лазури
- На палубе кладут, он снежных два крыла,
- Умевших так легко парить навстречу бури,
- Застенчиво влачит, как два больших весла.
- Быстрейший из гонцов, как грузно он ступает
- Краса воздушных стран, как стал он вдруг смешон!
- Дразня, тот в клюв ему табачный дым пускает,
- Тот веселит толпу, хромая, как и он.
- Поэт, вот образ твой! Ты также без усилья
- Летаешь в облаках, средь молний и громов,
- Но исполинские тебе мешают крылья
- Внизу ходить, в толпе, средь шиканья глупцов.
У Бодлера несколько стихотворений с характерным меланхолическим названием «Сплин». Приведем одно из них:
Сплин
- Я словно царь страны, где дождь извечно льет.
- Он слаб, хоть всемогущ, он стар, хоть безбород.
- Ему наскучили слова придворной лести.
- Он среди псов хандрит, как средь двуногих бестий.
- Его не веселят ни звонкий рог в лесах,
- Ни всенародный мор, ни вид кровавых плах,
- Ни дерзкого шута насмешливое слово, —
- Ничто не радует властителя больного.
- Он спит меж лилий, гроб в постель преобразив,
- И дамы (а для дам любой король красив)
- Не могут никаким бесстыдством туалета
- Привлечь внимание ходячего скелета.
- Мог делать золото придворный астролог,
- Но эту порчу снять с владыки он не мог.
- И ванна с кровью — та, что по заветам Рима
- Любым властителем на склоне лет любима,
- Не согревает жил, где крови ни следа,
- И только Леты спит зеленая вода.
128 
