114 
Я никогда не забуду того фейерверка чувств, который взорвался во мне в момент нашей близости. Мы шутили над моей непорочностью, но Боже, я действительно никогда еще не испытывала такой полноты ощущений. Броди заполнил всю меня, я мгновенно откликалась на каждое его трепетное движение. Я жадно ласкала его широкую грудь, твердый живот, напрягавшийся под моими руками, стройные бедра. Запах и жар его тела накрывали меня неизведанной волной необыкновенной чувственности. И я закричала от волшебного удовольствия.
Я кричала снова и снова; наслаждение оказалось столь велико, тело так буйно откликалось на каждую ласку Броди, что кульминация пугала меня. Но все мое существо взорвалось в экстазе, вся недоговоренность исчезла, уступив место изумительному, божественному удовольствию. Нежась в волнах неги и страсти, я уже не понимала, где заканчивается чувственное наслаждение и где начинается праздник души.
А потом мы заснули в объятьях друг друга. Когда я проснулась, Валентино сидел напротив моего лица, разглядывая меня огромными оранжевыми глазищами.
— Броди? — позвала я и прислушалась в ожидании ответа. Мне стало страшно. Я села и прижала колени к подбородку. — Броди?
Ответа не последовало. Я сбежала на второй этаж, проскользнула в ванную комнату и прислонилась к двери. Сквозь завесу воды в душевой кабине я отчетливо видела руки Броди и склоненную под струями его голову.
Я стянула с себя остатки одежды, проскользнула в кабину и прислонилась к стеклу.
Броди смотрел на меня через плечо. Струя воды задела меня. Я вскрикнула.
— Она же ледяная!
— Конечно.
— Включи горячую, Броди!
— И не подумаю.
Я обхватила Броди сзади, сцепила пальцы у него на груди и быстро заговорила:
— Я знаю, что ты думаешь, Броди Пат. Твоя натура убеждает тебя, что ты воспользовался мной в минуту моей слабости и что одним своим необдуманным поступком ты поставил под удар мои шансы вернуть детей, но это не так. Я ни на минуту не раскаиваюсь в том, что произошло между нами. Слышишь? Ни на минуту! — Желая, чтобы мои слова прозвучали как можно убедительнее, я сильно сжала его ребра.
Но Броди лишь невнятно рассмеялся и покачал головой.
— Что? — с вызовом спросила я. Меня уже начинало трясти от холода.
Броди расцепил мои руки и медленно направил их вдоль своего тела вниз, пока они не коснулись его возбужденной плоти. Я едва успела понять, что происходит, когда он повернулся ко мне, едва успела осознать, что вода вдруг стала теплой, едва успела перевести дыхание, как ощутила его страстный голодный поцелуй. Я мгновенно закружилась в радостном вихре, который унес все мои мысли и страхи. Осталась только острая жажда раствориться в Броди целиком, стать его частью.
И не требовалось никаких ласк. Я уже безумно желала его, когда он прислонил меня к стене. Броди подхватил меня за бедра, я обвила его руками и ногами, устремляясь навстречу его нежным и ритмичным движениям, вдыхая аромат его волос, пробуя на вкус его кожу. Наслаждение все росло и росло. Я поднималась все выше на волнах удовольствия, пока оно не достигло пика и не взорвалось внутри меня миллиардами мерцающих звездочек, а потом — невероятно — начало зарождаться во мне с новой силой.
Броди нежно придерживал меня за талию. Он повернулся так, чтобы нас разделяла струя воды, но не отпускал меня. Мы молчали. Наши глаза говорили без слов. Это было чудесно. Даже лучше, чем в мечтах. Я желал тебя долгие годы, я люблю тебя!
Потом он отпустил меня. Странно, но я чувствовала смущение. Многие годы мы были близкими друзьями. Впервые в жизни он видел меня обнаженной, не мог насмотреться на меня, старался прикоснуться к тем частям моего тела, которые до сегодняшнего дня я скрывала от него. Я тоже не могла отвести от него глаз. Броди обладал прекрасным телом, которое приковывало к себе мой восхищенный взгляд. Я сконфуженно покраснела, когда Броди перехватил его.
— Не могу сдержаться, — пробормотала я, досадуя на себя за такую наивность.
Я надела длинный халат, Броди — джинсы. Он сварил капуччино, настоящий крепкий капуччино, не сравнимый ни с каким растворимым порошком. Мы пили его, сидя на стульях за обеденным столом и глупо улыбаясь друг другу. Он поднес мою руку к губам и поцеловал ее, а потом прижал ладонь к щеке.
— Я ничуть не жалею, — сказал он. — Нисколько.
— Хорошо.
— Я так долго желал тебя. Очень долго.
114 
