65 
Майкл сел за стол и включил компьютер.
— Если ты что-то и нафантазировала, то виновата в этом сама. Я никогда не говорил тебе, чего ожидать.
— Нет. Но дети видят своих родителей, и эти отношения становятся для них эталоном.
Он потянулся за своими очками.
— Не похоже, что твоя сестра видела то же самое.
— Нет, видела. Джил знала, что было у вас с мамой. Как ты думаешь, почему она так и не нашла подходящего парня?
Не отрывая глаз от экрана, Майкл проворчал:
— Потому что слишком обидчивая.
— Не обидчивая. Переборчивая. Она хотела кого-то такого же сильного, как ты.
Он взглянул на Дебору.
— Не льсти мне.
Она вдруг потеряла терпение.
— Я не льщу. Дело в восприятии — восприятии и ожиданиях. Я видела определенную модель и воспринимала некоторые вещи как само собой разумеющееся. Ясно, что этого делать не следовало. Но мы говорили о Джил. Проблема в том, что родительские ожидания давят на ребенка.
— Джил не ребенок.
— Ребенок. Она твой ребенок. И всегда им будет.
Майкл посмотрел на нее поверх очков.
— Разве нам не нужно принимать пациентов?
— Она не может делать все так же, как ты. Но это не значит, что то, что она делает — плохо. Кондитерская — сказочное место, и Джил прекрасно справляется.
— Хорошо.
— Разве ты не рад за нее? Чего же еще желать для своих детей, если не уверенности в том, что они счастливы?
— Многого. Защищенности. Роста. Большего успеха, чем достигли мы.
Дебора вспомнила, что говорил Джон.
— Это может оказаться невозможным. И что тогда? Это будет означать, что они неудачники?
Отец выпрямился.
— Это ты мне скажи. Ты хочешь, чтобы твой сын играл в бейсбол, но он плохо видит. Неужели он действительно получает удовольствие от этих игр?
Дебора подумала о Дилане, и ее сердце сжалось от страха.
— Для ребенка хорошо быть частью команды.
— Конечно. Это мы так считаем. Только так ли это на самом деле? Разве ему лучше от того, что он худший игрок в команде…
— Он не худший.
— Ты не понимаешь, Дебора. Дилан не видит мяча, по которому нужно ударить. Он не видит, куда его нужно отбить. Но с другой стороны, он хороший маленький музыкант.
— Дилан никогда не станет профессиональным пианистом, — сказала Дебора, думая о том, как папа поступил с Джил. — Я не хочу на него давить.
— А ты не думаешь, что давишь на него, заставляя играть в бейсбол? Ладно, Дебора. Ты не различаешь, что хорошо, а что плохо, прямо у себя под носом.
— Думаю, я не одна такая, — ответила она, и тут зазвонил интерком.
Майкл ткнул пальцем в кнопку:
Да.
— Джеми МакДоно ждет в первой смотровой, доктор Барр. Передайте, пожалуйста, доктору Монро, что дети Холтов ожидают во второй смотровой.
— Хорошо. — Он выключил интерком и встал. — Нас ждут. От нас ждут ответов. Они ждут, что мы излечим их болезни. — Сняв халат с крючка на обратной стороне двери, Майкл сунул руки в рукава. — А кто вылечит нас? — Он посмотрел на Дебору. — Мы — это все, что у нас есть.
* * *
В принципе, Дебора была согласна с отцом. Разве не это стало ее философией после развода? «Мы делаем то, что должны делать, потому что никто, кроме нас, этого не сделает. Возможно, это и неправильно, но это лучшее, что мы можем сделать».
Но из уст отца это звучало угнетающе. Алкоголь не поможет. Если проблема в одиночестве, алкоголь только усугубит ситуацию. Вопрос в том, улучшит ли ситуацию то, что делает она. Дебора, возможно, еще долго думала бы об этом, если бы ей не надо было принимать пациентов и ехать к ним на дом.
После обеда ничего не изменилось. К тому времени, когда Дебора подъехала к спортзалу, ей отчаянно хотелось отвлечься, и, сделав над собой усилие, она смогла это сделать.
Позже, остановив машину у обочины напротив кондитерской, она позвонила Грэгу.
— Привет, это я. У тебя есть время?
Молчание.
— Время для чего? — наконец спросил он.
— Поговорить.
— О?..
— О нас. О детях. — «Не видишь того, что у тебя под носом». — Может, о том, что пошло не так.
Мертвая тишина. Потом голос с любопытством спросил:
— Что пошло не так, когда?
— С нашим браком.
— Ты хочешь поговорить сейчас?
Его вопросы только все усложняли.
— Если сейчас не очень подходящий момент, я перезвоню в другой раз.
— Дело не в этом. Несколько месяцев после нашего развода я хотел поговорить с тобой, но ты не давала мне такой возможности.
65 
