Последние отзывы

  83  

— А кто меня тогда в спину пихнул, а? — не унималась Настя.

— Я не видела. Мне вообще не до тебя было, у меня Шурик упал, я за него волновалась.

— Лгунья!

— Истеричка!

— Хватит! — заявил вдруг Петр, и опешившая Настя от неожиданности примолкла. — Обе хороши! Вы еще подеритесь, красотки!

При этих словах обиженная Настя возмущенно засопела, а Женька предпочла промолчать. Каверза удалась на все сто, и это главное! Да еще как удачно получилось: не только Альбине досталось, но и этой завистливой бабе! Лучше и не придумаешь!

Как только суденышко причалило, Альбина тут же бросилась в микроавтобус, прикрывая ладонями просвечивающую через топик грудь. Откровенно говоря, Женька была несколько удивлена тем, насколько сдержанно она перенесла вынужденное купание. Чтоб Альбина да никого не обматерила в подобной ситуации — это что-то новенькое. Или вовремя сообразила, что сейчас не время и не место для громких разборок? Вряд ли ее начальство за подобное изъявление чувств по головке погладит, как-никак ведущая — это лицо канала.

«Со всеми вытекающими отсюда последствиями», — добавила сама себе Женька, глядя на мокрые разводы, оставшиеся на горячем асфальте там, где прошла Альбина.

Возвращение в особняк прошло весело. По дороге Женька и Сашка, как истинные заговорщики, держались за руки, изредка чуть-чуть пожимая ладони друг друга. Нашкодившие котята, да и только! При этом они всячески делали вид, что ничего особенного и не случилось, Сашка смотрел в окно, а Женька, окончательно осмелев, положила голову ему на плечо и закрыла глаза. И заснула. Когда Сашка ласково потряс ее и шепнул на ушко: «Приехали!» — она не сразу поняла, где она и что с ней происходит.

Вечером был прощальный ужин с Настей и Петром Единственным человеком, сидевшим за столом с кислой физиономией, была Настя. Мысль о том, что ей через какой нибудь час придется покинуть этот роскошный особняк, в то время как выскочка Женька в нем останется, неимоверно ее бесила. Но поскольку Настя ничего не могла с этим поделать, то ограничивалась тем, что всячески демонстрировала собравшимся свое дурное настроение. Впрочем, на Настю всем по большому счету было наплевать. Сашка активно уничтожал деликатесы под предлогом того, что ему надо поддерживать вес, Петр хохмил, не пытаясь вопреки обыкновению задеть Женьку, хоть по большому счету истории его порой были на грани фола.

— Ну, едем мы как-то раз большой компанией в поезде. А ехать долго, двое суток. Ну, кореш один мой нажрался — причем в хлам, зюзю и катешину! Спроси его, как зовут, — не вспомнит. Ну, запойный он был, ничего не попишешь. Он даже когда-то в институте учился, так его оттуда со второго курса выперли. Не, не за успеваемость, у него как раз все пятерки по предметам были, чувак-то умный! За что? Счас формулировку вспомню… Ага! «За систематическое появление на занятиях в нетрезвом виде»! Но это официально, а на самом деле его просто на одного из профессоров стошнило. Случилась такая оказия, да. Так вот, едем мы, а кореш чего-то по купе шарит, ищет. А чего ищет — и внятно объяснить-то не может. Мычит только чего-то. Ну, до кого-то из нас дошло: курить хочет! И вот берем мы и на столик кладем этот самый, «тампакс». Свистнули у одной подруги ради такого случая. А «тампакс» этот весь из себя белый такой, в трубку картонную и длинную упрятан — самое то! Ждем, что будет дальше. Ну, кореш дотягивается в итоге до «тампакса», светлеет лицом, засовывает себе в рот и принимается его раскуривать. По всему купе вонища страшная, ватой горелой воняет и бумагой паленой. Но ясен пень, не курится. И тогда кореш, на весь белый свет обиженный, оборачивается к нам и спрашивает: «Какая сука мне мокрый „Беломор“ подсунула?»

Женька, не выдержав, хихикнула, представив себе несчастного выпивоху. Настя, разумеется, тут же презрительно фыркнула, дав понять, что сия скабрезная история задевает ее тонкие чувства.

После ужина Женя с Сашкой, работая на камеры, помахали рукой вслед покидающим их «друзьям», а затем с чувством перевыполненного долга отправились в беседку — подышать перед сном свежим воздухом.

— Ну, как самочувствие? — осведомился Сашка, как только они вольготно расположились на резных лавочках.

— Превосходное! — не покривив душой, ответила Женька. — Такое облегчение, словно кирпич с души упал!

— А почему сразу кирпич? Почему не простой какой-нибудь камень?

  83