140 
– Возможно, молоток был у Фужера. Фужер услышал, что кто-то крадется, и схватил молоток для самообороны, – выдвинул свою теорию лейтенант. – Произошла борьба. Ваш отец завладел молотком, которым и ударил барона Фужера.
– А возможно, там был кто-то третий. И он повздорил с бароном, а потом ударил его, – сказала Келли, все настойчивее возвращаясь к версии отца. – Разве вам известно, где находился каждый из гостей в предполагаемый момент убийства? Все ли гости оставались на террасе?
– Нас с вами на террасе не было, – напомнил ей Сэм. – Я подвозил вас домой.
– Но свидетельствовать под присягой, что в момент убийства барона вы находились со мной, я не могу, – возразила Келли. – Ведь я не знаю, когда точно мы уехали. В тот вечер у меня не было часов, а войдя к себе в комнату, на часы я не посмотрела. Я не знаю – может быть, отвезя меня, вы вместо того, чтобы вернуться, заехали на завод и, застав там барона, поссорились с ним и его ударили!
– Вы хватаетесь за соломинку, – резко сказал Сэм. – По какой такой причине мне понадобилось бы убивать барона?
Но Келли необходимо было доказать свою правоту, доказать во что бы то ни стало.
– Ладно-ладно! Я заметила, что, когда барон объявил о совместном предприятии Фужеров – Ратледжей в Калифорнии, новость эта не слишком-то вас обрадовала.
– Это прозвучало неожиданно. – Лицо его опять стало суровым, жестким. – Я знал, что ведутся переговоры, но о достигнутом согласии мне не было известно.
– И то, что оно достигнуто, вам не слишком поправилось, – упорствовала Келли.
– Ну, радости я в самом деле не почувствовал. – Ответ прозвучал сухо, коротко, как и последовавший затем вопрос: – Что вы, черт возьми, затеваете, Келли?
– Стараюсь доказать свою правоту. – Она перевела взгляд с него на Олли и лейтенанта. – У других тоже могли быть поводы пожелать барону смерти, гибель барона могла и другим быть так или иначе на руку. Но куда как проще обвинять во всем человека, всем известного алкоголика, не правда ли?
– Виновен ой или невиновен, решит суд, – дипломатично проговорил Олли.
– И тогда уже будет не до сомнений – законных или незаконных, – напомнила ему Келли. – Ну а сегодня у меня есть основания сомневаться.
– Мне жаль, что ты так считаешь, Келли, – серьезно произнес Олли. Он откинулся на спинку кресла. – Думаю, что нам пора заканчивать, Лью.
– Верно, – с заметным облегчением согласился лейтенант.
– Я провожу вас.
Встав, Келли почувствовала сожаление, что наговорила много лишнего.
– Не обиделся? – Она протянула Олли руку скорее в знак примирения, чем на прощание.
– Нисколько. – Он тепло пожал ей руку.
– Наверное, и дьяволу нужен адвокат, – сказала она, как бы оправдываясь.
– Почему же адвокат, а не просто дочка? – улыбнулся Олли.
– Благодарю. Я так и думала, что ты поймешь! – Она улыбнулась ему в ответ, чувствуя облегчение от того, что старый друг не отвернулся от нее.
Попрощавшись с гостями, Сэм прикрыл за ними дверь и сразу же обернулся к Келли. Та стояла неподвижно, вся погруженная в раздумье. Но несмотря на внешнюю неподвижность, в ней чувствовалась энергия, сконцентрированная, ищущая выхода. Энергия словно исходила от нее волнами, оживляя все вокруг.
– Может, ты найдешь нужным объяснить мне, в чем дело?
– Что? – Она рассеянно нахмурилась, потом бросила на него взгляд, в котором сквозило нетерпение. – Ты ведь не думаешь, что я всерьез считаю тебя возможным убийцей барона? Я лишь предположила, что и у других могли быть к этому как поводы, так и возможности. Я ни на минуту не допускаю мысли, что это сделал ты.
– Меня больше беспокоит, что ты начинаешь верить в невиновность отца. Тебя ожидает крах, Келли, – предостерег он ее.
– Я вовсе не верю в его невиновность. Просто я ощущаю потребность выяснять, виновен он или нет, для моего собственного блага и спокойствия. Я больше не могу оставаться в неведении.
– А что тебя убедит? Признание?
– Не знаю. – Руки ее взметнулись вверх в досадливом и раздраженном жесте. – Единственное, что я вижу, – это то, что в обвинении есть нестыковки.
– Ты наняла ему адвоката. Защищать его обязанность Максвейна. Не твоя.
– Ты помнишь, как выглядит фигура Фемиды, Сэм? – спросила она, и губы ее изогнулись в усмешке. – Она ведь не только слепа, как крот, у нее еще и весы кривые. Оба мы знаем, что для защиты он представляет из себя неудачную кандидатуру. Если меня попросят давать показания в суде, то я вынуждена буду признать, что в пьяном виде он бывает необуздан. Какой суд захочет признать, что такой человек может быть невиновен, даже в том случае, если он невиновен?
140 
