Особенно,... 
11 
– Всего лишь! С городского канала – на центральный!
Центральный канал. Волшебное слово. Она стремилась попасть сюда все восемь лет после окончания колледжа. А годы были нелегкими. Она работала по шестьдесят-восемьдесят часов в неделю, чтобы пройти этот путь – от неопытного репортера с крошечной телестанции в сельскохозяйственном районе Айовы до ведущей собственной программы на центральном канале в лучшее телевизионное время. Она добилась своего и находилась теперь на вершине успеха. Надо было только удержаться там.
При этой мысли Келли ощутила некоторое беспокойство, ей вдруг припомнился мужчина, которого она видела сегодня в парке. Стараясь побыстрей выбросить из головы неприятные воспоминания, она с наигранной легкостью в голосе произнесла:
– Я еще не ушла, Рори. Вам придется потерпеть Меня неделю.
– Ничего, потерпим, – ухмыльнулся Рори.
Брэд Соммерз вышел из больницы и заторопился к ним.
– Тебя ждут в студии, Келли, – он сделал знак водителю: – Едем.
Келли почувствовала разочарование. В конце концов этот сенсационный материал был ее, она провела репортаж по горячим следам и хотела бы продолжить освещение событий отсюда в одиннадцатичасовых «Новостях». Но она покорно пошла рядом со взявшим ее под руку Брэдом Соммерзом к телевизионному автобусу. Не стоит перед новой работой на центральном канале приобретать репутацию склочной бабенки, с которой трудно иметь дело.
Через несколько минут она уже выходила из автобуса на Пятидесятой улице у семидесятиэтажного здания, которое ньюйоркцы будут вечно называть старым именем, несмотря на горячее желание новых владельцев именовать его Дженерал-Электрик-Билдингом. Келли пересекла отделанный черным гранитом холл – от быстрой ходьбы висевшая на ее плече сумка билась о бедро – и остановилась у конторки охраны.
Охранник-неф в форменной одежде издали узнал ее.
– Видел ваш спецвыпуск, мисс Дуглас. – Он распахнул перед ней дверь. – Как сейчас чувствует себя сенатор?
– Он еще в операционной. – Келли задержалась на мгновение, внося свое имя в регистрационную книгу.
– Хороший мужик. Жалко, если что случится.
– Да.
Когда она подходила к лифту, ее окликнули: «Едем наверх?»
По еле различимому английскому акценту Келли догадалась, что это Хью Таунсенд, уроженец Англии, и улыбнулась еще до того, как увидела его. Он ждал ее в дверях лифта. Стройный и, как всегда, прекрасно одетый – на этот раз в летний костюм серого цвета от «Сэвайл Роу», – худощавое удлиненное лицо и утонченная аристократичность во всем облике. Аккуратно подстриженные темные волосы с легкой сединой у висков, что только добавляло ему элегантности. В обращении он мог быть и холодно-отстраненным, и обворожительно-предупредительным – все зависело от ситуации и от собеседника. С Келли он всегда был сама любезность.
– Ты что-то долго сегодня, Хью. – Келли никогда не знала, кем его считать – другом, наставником, советчиком или боссом; ведь он был руководителем новой программы, куда она переходила.
– Собирался уйти еще час назад, но задержался – решил посмотреть последние «Теленовости». – Дождавшись, когда Келли зайдет в лифт, он нажал кнопку ее этажа, искоса поглядывая на нее, в его карих глазах читалось одобрение. – Отлично провела репортаж.
– Правда?
– Да.
Дверцы сомкнулись, и лифт, дернувшись, поплыл вверх. Келли решила про себя, что позже, дома, перечитает текст заново и просмотрит кассету. У нее будет время проанализировать свои огрехи – и в изложении, и в подаче материала, и в мимике.
Не самая легкая наука, временами болезненная для самолюбия, но самая лучшая – это она знала по опыту.
– Жаль, что эта женщина поторопилась, надо бы ей подождать до следующей недели с покушением на уважаемого сенатора. Эффектное было бы у тебя завершение работы на старом месте.
– Или начало на новом? – Ее глаза смеялись.
– Такое мне тоже приходило в голову.
– Я думаю.
– Когда закончишь дела, давай поужинаем вместе и разопьем бутылочку вина за твой успех. «Ведь вино вдохновляет нас, наполняя сердца мужеством, любовью и радостью», не так ли?
– У тебя на каждый случай есть цитата?
– Не на каждый. – Хью задумался. – Может, на этот раз будем пить «Марго». Это вино урожая восьмидесятого года просто великолепно.
– Как? А почему не «Латур» сорок пятого? – пошутила Келли.
Он приподнял брови, в выражении его лица было веселое озорство.
11 
