Особенно,... 
11 
— Для меня есть сообщения?
Темноволосая девушка за стойкой взглянула на великолепного красавца, вошедшего в маленький элитный отель, и спрятала бисквит, который ела. Покраснев от смущения, она взглянула в смеющиеся голубые глаза Мака.
— Извините, мистер Симонсен, я допивала чай.
Хорошо прогулялись?
Воротник его безупречно белой рубашки был расстегнут, пиджак небрежно перекинут через руку, а в волосах кое-где застряли травинки. Эллин Дан поняла, что это ее шанс. Она кокетливо прищурилась.
— Здесь действительно очень красиво, — ответил Мак, и его улыбка служила тому подтверждением.
— Многие приезжают к нам только ради покоя и тишины… — Девушка снова густо покраснела.
— Это вполне понятно. Значит.., для меня ничего нет?
— Есть записка. — Девушка повернулась к ряду маленьких ящичков у себя за спиной и достала сложенный листок бумаги.
Мак не отрываясь смотрел на листок и чувствовал, как его сердце преисполнилось надеждой.
+++
"Мак, если твое предложение поужинать остается в силе, я буду ждать тебя у отеля в восемь.
Тара".
+++
— Спасибо. — Сунув записку в карман, он наградил девушку еще одной обезоруживающей улыбкой и побежал наверх к себе в номер, прыгая через две ступеньки.
— Спасибо вам, — сказала Эллин ему вслед, прежде чем вновь с аппетитом приняться за бисквит.
— Эй! Что это значит? Собираешься куда-то? Заглянув в комнату племянницы в начале восьмого, Бет Дилани увидела на кровати разноцветную груду одежды.
Тара стояла перед открытым гардеробом босиком в одном из своих свободных хлопковых летних платьев в индийском стиле. Молодая женщина только что вымыла и высушила волосы.
— Я ужинаю с Маком. — Решив сразу не оборачиваться, чтобы угадать реакцию тети. Тара невидящим взглядом рассматривала содержимое своего гардероба.
— Ты серьезно?
— Да.
— Но с чего это? Кажется, ты поклялась больше не встречаться с ним, когда сегодня днем вбежала в магазин. Не он ли довел тебя до слез?
Тара медленно повернулась к тете. Лицо Бет выражало недоумение и беспокойство. Тара не знала, что ответить. Мак сказал, что хочет начать сначала, сказал, что хочет ребенка — сказал это очень спокойно, тогда как у нее сердце готово было выскочить из груди.
— Сейчас я очень взволнована. Я не понимаю, что происходит между мной и Маком. Нам надо обсудить одно неоконченное дело. Вот почему мы решили вместе поужинать.
— Не касается ли это развода? — спросила Бет.
Снова принявшись рассеянно рассматривать содержимое гардероба, Тара вздохнула.
— Ты думаешь, что я глупо поступила, согласившись снова встретиться с ним? Думаешь, от него нечего хорошего не дождешься? Думаешь, он снова разобьет мне сердце? Не беспокойся, у него не получится сделать это снова, потому что оно и так разбито. Я прекрасно защищена от этого несчастья! — Ее глаза наполнились слезами, и Тара поспешно смахнула их ладонью. Возможно, она совершает большую ошибку, встречаясь с Маком, но она должна узнать, почему он хочет снова быть с ней и иметь ребенка. Не разобравшись в этом, она не успокоится.
— Мак причинил тебе столько боли! Когда он ушел, ты бросила все — свое занятие танцами, своих знакомых, ты перестала жить, наконец! Бог мой, Тара! Ты бросила все, чем жила. Бросила все из-за него, потому что слишком страдала. Я не могу сказать, что Мак плохой человек. Тара. Совсем нет. Но он действительно одержимый. Он одержим работой. Такой мужчина не представляет, что такое нормальная семейная жизнь — больше того, у него нет на это времени. Ступай поужинай с ним. Скажи ему, что хочешь развестись, и немедленно, а потом пусть он уходит, а ты живи своей жизнью. Если хочешь, оставайся здесь, хочешь — уезжай куда-нибудь преподавать танцы так тому и быть!
Обычно бледные щеки Бет раскраснелись, она резко повернулась и вышла из комнаты.
С бешено бьющимся сердцем Тара опустилась на кровать, втайне соглашаясь с тем, что сказала тетя. Она доверяла ей. Когда десять лет назад умерла мать Тары, а отец снова женился и уехал, Бет с готовностью стала ей и матерью, и сестрой, и другом. Бет болела за племянницу всей душой.
Тара не съела ни кусочка. Несколько мучительных секунд Мак смотрел, как она ковыряет вилкой в тарелке, потом наклонился вперед и осторожно взял у нее вилку.
— Сначала надо взять еду вилкой, а потом положить в рот.
Пораженная его прикосновением и глубоким взглядом голубых глаз, Тара почувствовала слабость во всем теле. Маку только того и нужно было. Он наколол на вилку кусочек и поднес к ее губам.
11 
