29 
Это, против воли, заставило его улыбнуться.
Слишком забавно выглядела Дарина с сердитым блеском в глазах, скрещенными на груди руками, в его перчатках, и со щеками, облепленными влажными, завивающимися прядями.
— Богдан — мужчина, — резонно заметил он, стараясь подавить улыбку. — И в случае чего, сумеет постоять за себя, парень не из хилых. А ты даже ударить как следует не сможешь, — добавил Игорь и, на миг оторвавшись от дороги, протянув руку, отвел мешающие ей волосы в сторону.
— Неправ…, - Дарина резко выдохнула и замолчала прямо посреди попытки придумать возражение.
— Куда тебя везти? — тут же спросил он, дрогнувшим голосом, чтобы не дать ей замкнуться, и чтобы самому отвлечься от этого раскаленного ощущения — волос Дари в своих руках.
— Бульвар Шев…, - тихим, прерывистым голосом попыталась выговорить она адрес, но Игорь кивнул, не дав ей закончить.
— Я помню, — не повернувшись к Дарине, сказал он, внимательно следя за прилегающей дорогой на повороте.
Дарина ничего не ответила. И следующие десять минут они ехали в полном молчании, нарушаемом только тихим звуком музыки, которая играла в его радиоприемнике, да шуршанием дворником по лобовому стеклу, расчищающих падающий снег.
Когда он свернул в ее двор, который, как показалось Игорю, совершенно не изменился за эти годы, дождь полностью закончился, и землю уже укрыло тонкое, невесомое белое покрывало, с каждой минутой становящееся все толще.
Ему стоило поспешить, если Игорь хотел добраться к себе по более-менее нормальной дороге.
Дарина была права — ее квартира находился совсем не по пути к его дому.
«С другой стороны», подумал вдруг Игорь, «домой можно добираться разными дорогами, а не только привычным маршрутом. Кто сказал, что этот путь не вел его к дому?».
— Спасибо, — робкая благодарность Дарины нарушила тишину, повисшую в салоне после того, как Игорь заглушил мотор.
Замок ее ремня щелкнул, расстегиваясь.
— Не за что, — хрипло ответил он, отчего-то не имея сил прочистить горло.
— Я пойду, — прошептала Дарина, но так и не двинулась с места.
А он кивнул. И тут же повернулся, словно пытался удержать ее глазами.
Мир вокруг них замер, даже снег стал кружиться тише. Или это только так казалось?
Игорь не мог отвести взгляд от ее глаз, чтобы проверить.
— Ой, — все так же тихо спохватилась она. — Твои перчатки, — Дарина начала стягивать те со своих пальцев.
Не задумываясь, Игорь протянул руку и перехватил ее ладонь, мешая.
— Завтра утром отдашь, — покачал он головой, так и не отпустив руки Дарины.
«По крайней мере, так он будет уверен, что и утром ей тепло», говорил Игорь себе, стараясь не думать над тем, что делает, а просто поддавался импульсу.
Словно бы живя своим собственным умом его пальцы скользнули под рукав ее пальто, и нежно погладили теплую кожу запястий Дари между тканью и перчатками.
Игорь услышал ее тихий вздох, будто бы Дарина задохнулась.
Этот звук оказался последней каплей, разрушившей плотину его самообладания.
Отбросив всякий здравый смысл, Игорь вдруг резко потянул ее руки на себя, беспощадно, но мягко обхватив запястья, и наконец-то сделал то, что хотел с самого утра.
Со вчера, если быть предельно честным.
И крепко прижав Дарину к себе, завладел ее губами.
Она могла бы вырваться, если бы захотела. Да что там, просто оттолкнуть его. Игорь не удерживал бы… Наверное.
И на какой-то, пронзительно пугающий, но к счастью — короткий миг, ему показалось, что именно это Дарина и собирается сделать.
Игорь нежно обхватил ее нижнюю губу, погладив языком.
И Дарина сдалась.
Всхлипнула, с тем вздохом, который всегда разжигал в нем безумное пламя желания, и подалась вперед, почти упав ему на грудь.
А Игорь и не думал ее отталкивать, лишь с большей жадностью впился в рот Дари, такой сладкий, пряный, опьяняющий его своим вкусом и ароматом, который, как оказалось, все это время жил в его памяти.
— Даря, — он освободил одну свою руку, только для того, чтобы обхватить ее затылок, запутавшись пальцами во влажных прядях, и крепче прижал к себе. — Даря, — Игорь целовал ее, и никак не мог остановиться.
Будто пытался взять у Дарины, у ее нежных и мягких, таких податливых ему губ — все, что потерял за это время.
Она жадно втянула воздух, хоть он и не пускал ее, не позволял оторваться от его рта.
29 
