28 
— Да, ладно, какая пневмония, — уже веселей отмахнулась Дарина, и он обрадовался, что смог немного растормошить ее настороженное опасение. — У меня не настолько ослабленный организм.
— Лучше перестраховаться, — все с тем же ровным и спокойным тоном, пожал он плечами, открыв перед ней пассажирскую дверь, заманивая Дарину теплом салона. — У меня кума летом пневмонией заболела, так мы с ее мужем пять дней покоя не знали. А сейчас зима, так что играться нечего. Тем более, ты не по погоде одета.
— Опять боишься, что я на больничный уйду? — Дарина прищурилась, но уже с улыбкой посмотрела на него, а потом на салон.
И Игорь не сомневался, что она не устоит перед соблазном. Ни один умный человек не захочет мерзнуть на остановке при такой погоде.
— Вот именно, — кивнул он. — Нет никакого желания одному снова всех лечить, — Игорь протянул руку и легко подтолкнул ее за плечо, делая за Дарину этот шаг.
Она прикусила губу, но все-таки послушно села. Видно и правда сильно замерзла, раз не особо спорила. Да и не удивительно, ведь стояла здесь столько времени.
Игорь удовлетворенно поджал губы, наблюдая за тем, как она пристегивается дрожащими, замерзшими руками. А потом сделал то, что сам от себя не ожидал.
Причем, совершенно непроизвольно, даже не подумав о том, что именно он творит, Игорь вытянул из кармана своей расстегнутой куртки собственные перчатки и машинально положил их Дарине на колени.
Она вздрогнула и ошарашенно подняла на него глаза.
Однако у Игоря не имелось объяснений для подобных действий.
Любая привычка угасает за семь лет.
Хотя… многие курильщики и через пятнадцать лет могут сорваться. Может и его стремление заботиться о ней сродни зависимости?
Не зная, как объяснить собственный поступок, Игорь просто молча закрыл дверь с ее стороны и пошел к своему месту.
И продолжал молчать, когда сам уселся в салон и отъехал от бровки.
Так же тихо сидела и Дарина.
— Надень, — наконец, негромко проворчал он, уже вывернув на дорогу, ведущую в город, и кивнул головой на перчатки, которые Даря нервно теребила в пальцах. — Так ты быстрее согреешься.
Она что-то хотела сказать, он видел, как Дарина уже набрала воздух в легкие, наверное, как и обычно, собираясь спорить с ним, отстаивая свое мнение.
Но потом, все еще в тишине закрыла рот и послушно натянула теплые перчатки.
Те оказались ей велики. Как и раньше.
И это заставило его судорожно сжать пальцы на руле, от ощущения, как все внутри сворачивается в узел.
— Ты больше не будешь так долго задерживаться в отделении, — отрывисто проговорил Игорь, пытаясь скрыть собственную реакцию. — Твоя смена заканчивается без пятнадцати минут четыре, вот и будешь во столько уходить.
Это вышло грубее, чем он планировал. Прозвучало почти раздраженным приказом. Но забирать слова или менять тон — было поздно.
Дарина гордо вскинула подбородок, выпрямляя спину, но ответила совсем не так, как он мог бы ожидать.
— Ты же задерживаешься, — спокойно пожала плечами она. — Почему я должна бросать больных и истории, не доведя дело до ума?
— Работы всегда будет больше, чем надо, — огрызнулся Игорь, недовольный собой и ее непослушанием, хоть и понимал, что ведет себя глупо. Но он так устал за день, проспав предыдущей ночью не больше трех часов. Да и картина ее одинокой фигуры в темноте — не желала уходить из памяти. — Это не повод рисковать своей безопасностью и здоровьем. Сколько ты простояла на этой остановке в компании какого-то субъекта?! Десять минут? Двадцать? Одна! А если бы он ненормальным был? Разве мало сейчас идиотов?!
Игорь раздраженно повернулся к ней, словно наглядней пытаясь донести свою мысль до Дарины.
Она вздохнула.
— Но ведь ничего же не случилось, — тихо возразила она. — Ни вчера, ни сегодня. Да, я согласна, что это не самые приятные минуты, но…
— Ты и вчера стояла столько?! — Игорь мысленно выругался, сжав зубы. И резко выдохнул, не обращая внимания, что прервал ее. — Все, я лично буду следить за тем, во сколько ты уходишь, ясно?! — непререкаемо постановил он. — И никаких отговорок.
— Игорь, — в голосе Дарины прорезалось недовольство. — Спасибо, конечно, за беспокойство. Но я взрослый человек и имею свою голову на плечах. Уверена, что на Богдана ты не кричишь за переработанное время, — она скрестила руки на груди, и попыталась сдуть пряди волос, повлажневшие от растаявшего снега.
28 
