52 
— Мистер Гофф, — угодливым голосом с нотками пренебрежения, адресованного мне, спешит встрять в наш разговор секретарша. — Я спросила, по какому… гм… мисс вопросу. Но так ничего и не поняла.
Гофф жестом велит ей помолчать и внимательнее смотрит мне в глаза. Пытаюсь телепатически передать ему, что если он не выслушает меня и не внемлет моей просьбе, то я пропала. Гофф слегка прищуривается и улыбается каким-то своим мыслям.
— Мистер Гофф… — снова подает голос секретарша.
— Пойдемте со мной, — спокойно говорит мне Гофф, пропуская ее слова мимо ушей.
Следую за ним в просторный кабинет со стенами, увешанными газетными страницами и вырезками. Сажусь на стул, на который мне кивает Гофф.
— Ну, что у вас за дело? — спрашивает он, усаживаясь в кресло за письменным столом.
— Видите ли… я не журналистка. Но мне необходимо напечатать статью в вашей газете.
Гофф добродушно усмехается.
— Вот те раз!
Качаю головой, спеша объяснить ему, что я не какая-нибудь выскочка и не возомнила себя гением.
— Вы не понимаете. Это будет не просто статья… да и не статья вовсе… — Черт возьми! Я так сильно волнуюсь, что не могу связать двух слов. А ведь могла бы изложить суть своей просьбы куда быстрее, спокойнее и понятнее. — Мне нужно, чтобы вы напечатали всего лишь пару строчек. В ответ на одну сегодняшнюю статью. Она адресована мне… Мне одной, — более уверенно договариваю я.
Глаза Гоффа начинают искриться от любопытства.
— И что же, позвольте узнать, это будут за строки?
Облизываю губы.
— В сердце нашлось достаточно мужества. Призраки побеждены. Оковы разорваны…
Замираю, пораженная собственными словами. Когда я успела придумать эти строчки?! Как в своем полусумасшествии ухитрилась с такой точностью запомнить фразы Джерарда?! И откуда во мне взялась неколебимая уверенность в том, что чувство к нему в самом деле одержало победу над сомнениями и страхами?!
Гофф какое-то время смотрит на меня своими проницательными мудрыми глазами и вдруг начинает смеяться. Я сначала часто моргаю, ничего не понимая, а потом неожиданно для самой себя тоже покатываюсь со смеху. Мы хохочем так громко, что в какую-то минуту приоткрывается дверь и показывается ухоженное и вытянутое от изумления лицо секретарши.
— Мистер Гофф? У вас… все в порядке? Может… приготовить кофе?
— Все, все… — насилу успокаиваясь, отвечает Гофф. — Все в полном порядке. Спасибо, Дороти. А кофе… пожалуй, приготовь. — Когда дверь закрывается, он улыбаясь грозит мне пальцем. — Эх вы! Молодежь-молодежь!
Поеживаюсь, не зная, как мне быть.
— Значит, вы и есть невеста, не пожелавшая принять кольцо от нашего всеобщего любимца Морроу?
Моргаю.
— Та самая красавица, из-за которой он три недели глаз не казал на работе, а потом явился с письменным объяснением в любви?
Краснею и потупляю взгляд.
— Гм…
Гофф прищелкивает языком. Робко смотрю на него. Он качает головой, берет листок бумаги и ручку.
— Как вы там сказали? Нашлось мужество?
Вскакиваю, будто солдат при виде генерала, вытягиваюсь по струнке и повторяю слово в слово то, что мне удивительным образом придумалось и, если повезет, положит конец нашей с Джерардом разлуке.
Сидим друг против друга в кафе близ Юнион-сквер. У обоих в руке по газете. У меня — та, в которой напечатали статью Джерарда. Я прочла ее раз десять. Джерард принес новый выпуск, видимо тот, в котором, как и пообещал Гофф, вышел мой коротенький ответ. Какое-то время стыдливо молчим и смотрим на свои свернутые газеты.
Мне в голову приходит мысль, что заговорить первой должна я. В конце концов, это я все разрушила, я обязана и восстановить. Прочищаю горло.
— Как ты… жил все это время?
Джерард негромко и устало усмехается.
— Паршиво.
Осмеливаюсь посмотреть ему прямо в глаза. Сердце на миг замирает. Господи, до чего же они выразительны! В них и пережитые терзания, и воскреснувшая надежда, и бескрайнее море любви.
— А ты? — спрашивает он. — Как жилось тебе?
Криво улыбаюсь.
— Так же…
Джерард качает головой.
— Даже смешно.
— Угу, — соглашаюсь я. — Теперь — да, все кажется глупым. Но тогда… — Моя грудь озаряется изнутри всполохом былых страхов. Впрочем, былыми их называть рано. Они еще не ушли, я всего лишь нашла в себе силы схватить их за горло и подчинить разуму. — Ты и представить себе не можешь… — прибавляю я тихо и несчастно и опускаю глаза.
52 
