Особенно,... 
50 
Но ложь была на совести Джеффри.
— Даниэл, но ведь ты сказал, что не хотел ребенка.
Он глубоко вздохнул.
— Да, сначала я не хотел ребенка. Стать отцом тогда не входило в мои планы. Но чем больше я думал об этом, тем эта мысль становилась мне ближе. Наконец я понял, что мне хочется любить кого-то…
Он поднял голову и посмотрел на нее.
— Даниэл, прости меня, — прошептала она.
— Это ты прости меня.
Он повернул голову к ее руке, все еще покоившейся на его щеке, и нежно поцеловал ладошку.
Сердце Памелы радостно подпрыгнуло, а потом замерло. И также внезапно кровь в ее жилах ожила, разнося по всему телу горячие струи.
Поднявшись на цыпочки, она потянулась к его лбу и, приложив руку к его груди, нежно коснулась губами шрама на брови. Потом легкий поцелуй застыл на миг в уголке его глаза.
Даниэл стоял как заколдованный. Он почти не дышал, пока она оставляла следы легких поцелуев на его щеках, на подбородке, и теперь ее губы замерли в нескольких миллиметрах от его губ.
Он закрыл глаза и сделал глубокий судорожный вдох. Памела чувствовала, как под ее рукой тревожно бьется его сердце. Он, затаив дыхание, пытался сдерживать себя и не реагировать. Ей хорошо была знакома эта его нечеловеческая, безжалостная способность держать себя в руках, но она намерена была разрушить ее раз и навсегда…
— Если ты остановишься… — проговорил он, хватая ртом воздух, — то, возможно, я позволю тебе уйти.
Памела чувствовала, что в ее теле вот-вот разразится гроза, но этой грозы она не боялась, она приветствовала эту грозу.
— А что, если я не остановлюсь? Что, если не хочу, чтобы ты позволил мне уйти? — тихо спросила она. Его глаза распахнулись, и синий огонь едва не ослепил ее. — Что, если я хочу, чтобы ты держал меня в своих руках, целовал, любил…
Он не дал ей договорить…
Она отвечала на его поцелуй так же жадно и страстно, как он целовал ее. Ей легко было теперь потерять себя, предаваясь огню всесокрушающей страсти, в которой сгорало их прошлое и рождалась надежда на будущее.
Не помня себя, словно подхваченные вихрем безумного танца, они помнили только о том, что нуждаются друг в друге. Их руки неутомимо ласкали, сердца таяли и растворялись. Потом дрожащие, нетерпеливые пальцы принялись сражаться с застежками, змейками и пуговицами, и сорванная одежда отлетала в стороны и падала на пол бесформенными кучками.
И когда наконец они остались совершенно голыми, словно гигантская волна окатила их, сбила с ног, и они оказались на полу, на ковре, Памела знала только, что сама этого хотела. Обхватив руками его плечи, она потянула Даниэла к себе. Но он внезапно напрягся и замер. По его лицу было видно, что его голову посетила какая-то неожиданная мысль.
— Памела, — почти беззвучно прошептал он и вдруг задрожал всем телом и как безумный рассмеялся, как будто все еще не мог поверить в происходящее. — Мы сошли с ума… В моем номере — две роскошные кровати…
Но она обхватила руками его голову и губами закрыла ему рот, не дав договорить.
— Нам некогда думать о кроватях. Я хочу тебя, Даниэл, здесь и сейчас. Это все, чего я хочу…
И она прогнулась всем телом, касаясь бедрами его бедер, чувствуя упругость и силу его желания — бархат и раскаленную сталь.
То, что она испытывала сейчас, было слишком сильным и слишком примитивным для комфорта постели!
С его губ слетел громкий, протяжный стон, и, склонившись к ее груди, он коснулся губами ее соска. Она восторженно вскрикнула, плотно закрыла глаза и растворилась в блаженстве. Потом, когда его руки скользнули по ее животу и горячие пальцы прикоснулись к самому интимному месту ее тела, она снова распахнула глаза и невидящим взглядом уставилась в пространство перед собой. Отчаянный, жаждущий стон вырвался из ее груди.
Запустив пальцы в шелковые пряди его волос, она потянула его к себе и, легонько покусывая ухо, прошептала:
— Я хочу тебя, Даниэл, слышишь, хочу. Сейчас… Немедленно… Я хочу почувствовать тебя внутри…
Он только вздрогнул всем телом, не в силах произнести ни слова. Но его тело говорило вместо него. Властно и уверенно он вошел в нее. Буря восторга и пронзительное наслаждение охватили ее, глаза затопили неудержимые слезы.
А потом все слилось в единой пульсации экстаза, который поднимал их все выше и выше, пока они не достигли его вершины, увенчанной взрывом миллионов сияющих звезд.
10
Яркие лучи солнца проникли в окно и разбудили Памелу, обещая ей еще один прекрасный летний день.
50 
