2 
С отцом Натали ее мать повстречалась во время отдыха в Крыму, а через год, соблюдя все формальности и преодолев уйму препятствий, вышла за него замуж и переехала из Советского Союза в Штаты. Единственное чадо появилось у Мейплов спустя два года. Александра давно решила, что если родит дочь, то назовет ее Наташей, но последовала совету мужа и дала ребенку более привычное для слуха американцев имя Натали.
Джеймс стал обращаться к подруге «Ната», когда как-то раз услышал, что мать позвала ее «Наташ». До недавнего времени эти произносимые им четыре буквы казались Натали самой изысканной лаской, сегодня же резанули слух. Лучше бы он вообще никак ее не называл или обратился к ней как большинство знакомых — Натали.
— Ах да, — спохватился Джеймс, — чуть не забыл. — Он извлек из кармана ключи от квартиры Натали, которые та заботливо заказала для него, и протянул ей со словами: — Вот, возьми.
У Натали возникло отвратительное ощущение, будто вместе с железяками на блестящем кольце Джеймс за ненадобностью возвращает ей и все остальное, что она с такой щедростью и бескорыстием ему дарила: любовь, нежность, доверие, поддержку, понимание, немыслимую страсть. Схватив ключи, она размахнулась и швырнула их в стену, едва не разбив огромное антикварное зеркало в дубовой раме.
— Убирайся! — процедила она сквозь зубы. — Вон!
Джеймс пожал плечами и открыл дверь.
— Во-о-он! — закричала Натали, пугаясь своего отчаяния и беспомощности. — Знать тебя больше не желаю!
Джеймс ушел, ни разу не оглянувшись, закрыв за собой дверь аккуратно и бесшумно. Лучше бы он хлопнул ею, хоть так дав Натали понять, что тоже волнуется, что не настолько бесчувствен. Она долго стояла на месте, не в состоянии пошевельнуться. Ей казалось, у нее кипит мозг, а душа с уходом Джеймса навеки угасла.
Натали не знала который час, не помнила, чем собиралась сегодня заняться, с кем встретиться. Она сидела в гостиной и, ничего не видя перед собой, смотрела в открытое окно. Когда тишину комнаты пронзил телефонный звонок, сердце Натали обдало обнадеживающе теплой волной.
Он! — мелькнуло у нее в мыслях. Одумался, понял, что сглупил, раскаивается и мечтает все вернуть!
— Алло? — Она страшно нервничала, но постаралась придать голосу беспечности, даже веселости. Вышло неважно, впрочем, это не имело значения. Главным сейчас было вернуть их с Джеймсом любовь, а ради нее стоило терпеть любые лишения, рисковать всем.
— Натали, почему ты дома? — раздраженно спросил Фил. — Все давно в сборе, съемки начались час назад, а тебя нет и нет.
Разочарованная Натали чуть не выронила из руки трубку. Голос администратора агентства, в котором она полгода работала моделью, никогда прежде не казался ей столь резким и отталкивающим. У нее задрожали губы, и захотелось плакать. Зажмурив глаза, она тяжело опустилась в купленное на последний гонорар кресло-качалку.
— Натали! — позвал Фил испуганно. — С тобой все в порядке?
В порядке? «Нет, нет, десять раз нет!» — чуть не вырвалось у нее. Она облизнула пересохшие губы и на миг представила, что обещает Филу приехать, поднимается с кресла, переодевается, выходит из дома… Нет, о съемках не могло быть и речи. И о чем угодно другом — тоже.
— Я не приеду, — произнесла Натали убито, больше не пытаясь казаться бодрой.
— Ты больна? Что с тобой? — Фил говорил громче и торопливее обычного, и его дребезжащий голос все сильнее действовал ей на нервы.
— Да, я больна, — ответила она не задумываясь.
— Чем? В помощи не нуждаешься? Может, к тебе прислать кого-нибудь из девочек? Если надо, по пути они купят лекарства, только скажи какие.
Фил всегда обо всех заботился, что совсем еще недавно подкупало и умиляло Натали. Сейчас же его тревога и желание помочь показались ей навязчивыми и неуместными.
— Спасибо, я уж как-нибудь сама, — пробормотала она, едва сдерживаясь, чтобы не наговорить резкостей.
— Ну как знаешь. Когда тебя ждать? — осторожно поинтересовался Фил.
— Никогда, — меланхолично ответила Натали.
— То есть как «никогда»? Натали, не шути так. Тебя что, не устраивают заработки? Или наши условия? Да, я знаю, в последнее время ты снимаешься слишком много, но…
Уши Натали как будто заложило, и суетливые речи Фила зазвучали приглушенно, еле различимо. Зато в голове, где-то в самом центре, послышался другой голос, нежный и мелодичный. Голос Джеймса, говорящий: «Я люблю тебя, Ната. Это навсегда, я уверен. Какое счастье, что мы вместе!»…
2 
