7

Только вечером следующего дня после встречи с Сэмми Барбером пятидесятидвухлетний Дуглас Лэнгдон догадался, что фотоснимок Моники Фаррел, который он сделал, исчез. Лэнгдон находился в своем офисе, что на углу Парк-авеню и Пятьдесят шестой улицы, когда в голове возникла сверлящая мысль: «Что-то не так».

Бросив взгляд на дверь и убедившись, что она закрыта, он встал и вывернул карманы дорогого, сшитого на заказ костюма. Бумажник он всегда носил в правом заднем кармане брюк. Лэнгдон вынул его и положил на стол. Если не считать чистого белого носового платка, карман был теперь пуст.

«Но вчера вечером на мне был не этот костюм, – с надеждой подумал он. – Я надевал темно-серый». Потом в смятении вспомнил, что отдал его в чистку. «Но я вынул все из карманов. Я всегда так делаю. Снимка там не было, иначе я его заметил бы».

Только один раз у него был повод достать бумажник – когда он расплачивался в том кафе. Либо он случайно выронил снимок тогда, либо, что менее вероятно, фотография могла выскользнуть из кармана и упасть, пока он шел к парковке.

«Допустим, кто-то его нашел, – размышлял Лэнгдон. – На обратной стороне два адреса. Имени нет, но два адреса написаны моей рукой. Почти каждый просто выбросил бы его, но что, если какой-то доброхот попытается его вернуть?»

Чутье подсказывало ему, что фотоснимок может принести много хлопот. То кафе, где он встречался с Сэмми, называлось «У Лу». Лэнгдон вынул телефон и через секунду уже разговаривал с Лу, хозяином заведения.

– У нас нет никакой фотографии, но… минутку. Здесь парень, мой официант, говорит про клиента, который вчера вечером что-то обронил. Сейчас он возьмет трубку.

Прошло долгих три минуты, потом Хэнк Мосс начал с извинения.

– Я как раз относил заказ для стола с шестью гостями. Извините, что заставил вас ждать.

Тот официант в кафе показался ему неглупым. Дуг Лэнгдон постарался говорить небрежно.

– Это не так важно, но, похоже, вчера вечером я обронил в кафе фото дочери.

– Блондинка с длинными волосами и маленьким ребенком на руках?

– Да, – сказал Дуг. – Я пришлю за снимком приятеля. Он живет рядом.

– У меня его вообще-то нет. – Теперь голос Хэнка звучал встревоженно. – Я подумал, что один из адресов – это офис, так что я адресовал письмо «владельцу» и послал туда. Надеюсь, это было правильно?

– Да, весьма разумно. Благодарю вас.

Дуг положил трубку, не замечая, что ладонь у него вспотела и все тело стало липким от пота. Что подумает Моника Фаррел, когда увидит фото? К счастью, как ее домашний, так и рабочий адреса указаны в телефонной книге. Если бы ее домашнего адреса на Восточной Тридцать шестой улице не было, то это, вероятно, подсказало бы ей, что ее могут выслеживать.

Было еще, конечно, простое и убедительное объяснение. Знакомый ей человек сфотографировал ее с ребенком и решил, что она захочет иметь снимок.

– У нее нет оснований что-либо подозревать, – вполголоса произнес Дуг, сообразив затем, что пытается убедить себя самого.

Его размышления были прерваны приглушенным звонком интеркома. Он нажал кнопку телефона.

– В чем дело? – резко спросил он.

– Доктор Лэнгдон, звонила секретарша господина Гэннона, чтобы напомнить, что сегодня вы должны представить его на ужине для «Трудных подростков» в честь…

– Я не нуждаюсь в напоминании, – раздраженно прервал ее Дуг.

Беатрис Тиллман, секретарь, проигнорировала его реакцию.

– Еще звонила Линда Колман и сказала, что застряла в пробке и опоздает на четырехчасовой сеанс.

  10