53 
– А эта спорынья, она смертельно опасна?
Ахмед пожал плечами.
– Ну, если принимать ее регулярно… Но поначалу она действует как галлюциноген, родственный ЛСД.
– Значит, заключенные на ярусе I могли быть не пьяны… – деликатно заметил я.
– Верно, – ответил Ахмед. – Судя по всему, у них был психоделический трип.
Я перевернул склянку с образцом почвы.
– То есть, по-вашему, вода была отравлена?
– Такова моя теория.
Но ведь Шэй Борн, сидя в тюрьме, не мог знать, что возле труб снабжающих ярус I водой, растет какой-то грибок! Ведь не мог же?…
Тогда я вспомнил кое-что еще. На следующее утро те же арестанты потребляли ту же воду, но вели себя совершенно обычно.
– И как же отрава могла исчезнуть из воды?
– А вот это, – сказал Ахмед, – я еще не понял.
– Существует ряд причин, по которым пациент со СПИДом в поздней стадии может резко пойти на поправку, – сказал доктор Перего.
Он работал не только экспертом по автоиммунным заболеваниям в медицинском центре Дармут-Хичкок, но и тюремным врачом, специализирующимся на ВИЧ-инфицированных пациентах. Он тоже знал о чудесном исцелении Люсиуса. Времени на формальную беседу у него не было, зато он охотно согласился поговорить со мной по дороге из своего кабинета на совещание в другом крыле больницы. Главное, чтобы я понимал: раскрыть врачебную тайну он не имеет права.
– Если пациент, к примеру, игнорирует медикаменты, а потом внезапно решает начать прием, язвы исчезнут и общее самочувствие гут же улучшится. Хотя мы берем кровь раз в три месяца, попадаются больные, которые отказываются сдавать кровь. И опять-таки: то, что кажется внезапным исцелением, на самом деле является плавной переменой к лучшему.
– Альма, тюремная медсестра, сказала мне, что Люсиус не сдавал кровь уже более полугода, – заметил я.
– Следовательно, мы не можем с уверенностью говорить о его вирусной нагрузке в последнее время.
Мы дошли до зала для совещаний, постепенно наполнявшегося врачами в белых халатах.
– Не знаю даже, что вы ожидали услышать, – с горькой усмешкой сказал доктор Перего. – Что он особенный… или же самый обычный.
– Я сам не уверен, – признался я и пожал ему на прощание руку. – Большое спасибо, что уделили мне время.
Доктор юркнул в зал, а я зашагал по коридору в сторону парковки. Я уже ожидал лифта, улыбаясь малышке в ходунках (один глаз ее закрывала повязка), когда вдруг кто-то коснулся моего плеча. За спиной стоял доктор Перего.
– Как хорошо, что я вас догнал. Найдется минутка?
Я проводил взглядом мамашу, заталкивающую ходунки в разверстую пасть лифта.
– Конечно.
– Будем считать, что я вам ничего не говорил, а вы меня не слышали.
Я понимающе кивнул.
– ВИЧ зачастую приводит к когнитивному расстройству – временной потере памяти и внимания. Это в буквальном смысле вид-. но на магнитно-резонансной томограмме: когда ДюФресне попал в тюрьму, его снимки указывали на необратимые изменения в мозге. Однако мы подвергли его магнитно-резонансной томографии еще раз – вчера. И увидели, что атрофия пошла на убыль. – Он какое-то время молча смотрел на меня, ожидая, пока информация переварится. – Физических доказательств деменции больше нет.
– И чем это может быть обусловлено?
– Ничем, – покачал головой доктор Перего. – Ровным счетом ничем.
Когда я пришел на свидание к Шэю Борну во второй раз, он спал. Боясь его потревожить, я уже собрался было уходить, когда он заговорил со мной, не открывая глаз.
– Я не сплю, – сказал он. – А вы?
– Вроде бы тоже, – ответил я.
Он привстал, свесив ноги с края нар.
– Вот это да. Мне снилось, что меня ударило молнией и у меня появилась сверхъестественная способность находить что угодно и где угодно. Тогда правительство заключило со мною сделку: найду Бен Ладена – отпустят на свободу.
– А мне как-то приснилось, что у меня есть волшебные часы. Переведешь стрелки – и попадешь в прошлое. Мне всегда хотелось быть пиратом. Или викингом.
– Какое кровожадное желание! А вы ведь священник.
– Но родился-то я не в рясе.
Он взглянул мне прямо в глаза.
– Если бы я умел перемещаться во времени, я бы отправился на рыбалку со своим дедом.
Я слегка оторопел.
– Я тоже часто рыбачил с дедушкой…
53 
