99 
Я бросаю на нее укоризненный взгляд.
— Зои!
При звуке своего имени я поворачиваюсь и вижу направляющуюся ко мне доктора Анну Фуршетт, директора клиники.
— Пройдите, пожалуйста, в мой кабинет.
Мы идем за ней по коридору в обитый деревом роскошный кабинет — наверное, я была здесь раньше, но не помню. Чаще всего я посещала процедурные.
— Возникли какие-то проблемы, доктор Фуршетт? Эмбрионы погибли?
Директриса — эффектная женщина с копной рано поседевших волос, с крепким рукопожатием и настолько медленной речью, что растягивает мое имя на три или даже четыре слога.
— Боюсь, возникло недоразумение, — отвечает она. — Ваш бывший муж не подписал отказ от эмбрионов. Как только подпишет, мы можем назначить дату операции.
— Но Максу они не нужны! Он развелся со мной из-за того, что больше не хотел быть отцом.
— В таком случае это всего лишь простая формальность, — с улыбкой отвечает доктор Фуршетт. — Этот организационный вопрос нужно решить прежде, чем мы сможем назначить вам встречу с социальным работником.
— Социальным работником? — удивляется Ванесса.
— Так мы обычно поступаем с однополыми парами, чтобы решить некоторые вопросы, о которых вы, возможно, даже не подозреваете. Если ваша сожительница, Зои, родит ребенка, как только он родится, вам придется его официально усыновлять.
— Но мы в браке…
— Только не по законам штата Род-Айленд. — Директриса качает головой. — Но беспокоиться не о чем. Нужно только запустить механизм.
Меня охватывает знакомая волна разочарования: вновь дорога к материнству полна преград.
— Хорошо, — вмешивается Ванесса. — Что Макс должен подписать? Есть какая-нибудь форма?
Доктор Фуршетт протягивает ей лист бумаги.
— Пусть пришлет нам по почте. Как только мы получим официальный отказ, мы вам позвоним. — Она улыбается нам. — И я от всей души рада за вас, Зои. Поздравляю вас обеих.
Мы с Ванессой молчим, пока покидаем стены клиники и спускаемся в пустом лифте.
— Ты должна с ним поговорить, — произносит она.
— И что сказать? «Привет, мы с Ванессой поженились и хотим, чтобы ты стал нашим донором спермы»?
— Все совершенно не так, — замечает Ванесса. — Эмбрионы уже существуют. Какие у него на них планы?
Двери разъезжаются на первом этаже. Там ждет женщина с ребенком в коляске. На малыше белый свитер с капюшоном, на котором торчат маленькие медвежьи ушки.
— Попробую, — обещаю я.
Макса я застаю в доме одного из его клиентов: он выгребает из клумб мульчу и ветки, чтобы подготовиться к весенней посадке. Снег растаял так же быстро, как и выпал, уже пахнет весной. Макс в рубашке с галстуком, но все равно вспотел.
— Красивое место, — говорю я, оглядывая земли этого Макмэншна.
Макс поворачивается на звук моего голоса.
— Зои? Что ты здесь делаешь?
— Лидди сказала, где я могу тебя найти, — отвечаю я. — У тебя есть свободная минутка?
Он опирается на грабли, вытирает пот со лба и кивает.
— Конечно. Не хочешь присесть?
Он указывает на каменную лавочку в центре дремлющего сада. Я ощущаю холод гранита даже через джинсы.
— И какие они? — спрашиваю я. — Я имею в виду, когда цветут?
— О, на самом деле довольно необычные. Тигровые лилии. Они расцветут к концу апреля, если их не съедят жуки.
— Я рада, что ты продолжаешь заниматься ландшафтами. Я боялась, ты бросишь работу.
— С чего бы это?
— Не знаю. — Я пожимаю плечами. — Думала, может, станешь работать в церкви.
— Я и работаю, по понедельникам, — объясняет он. — Это один из моих клиентов. — Он трет подбородок кулаком. — Я видел вывеску на баре, что ты там поешь. Ты не выступала с тех пор, как мы… уже очень давно.
— Знаю, я решила опять начать петь. — Я замолкаю в нерешительности. — Ты же не ходил в бар?
— Нет, — смеется Макс. — Теперь я трезв как стеклышко.
— Хорошо. Правда отлично! Да, я немного пою, то там, то здесь. Под акустическую гитару. Чтобы не терять форму для терапевтических сеансов.
— Значит, ты продолжаешь этим заниматься.
— А почему нет?
Он качает головой.
— Не знаю. Многое в тебе… изменилось.
Так необычно встречаться со своим бывшим. Как будто ты в зарубежном фильме, и то, что ты говоришь собеседнику, не имеет ничего общего с бегущими внизу субтитрами. Мы старательно избегаем касаться друг друга, хотя когда-то я спала с Максом в обнимку в нашей постели, прилипнув к нему, как лишайник к скале. Мы теперь два чужих человека, которые знают все постыдные секреты, все скрытые морщинки, все пагубные привычки друг друга.
99 
