60 
Пожалуй, они могли бы даже подружиться.
Но, конечно, Нюта и мысли не допускала, что Юлька любит Олега так же сильно, как она сама. Так же сильно любить было вообще невозможно. И в один прекрасный день Олег оценит ее любовь и забудет про Юльку (которую даже немного жаль) и про всех остальных девчонок. И будет принадлежать только ей, Нюте. Потому что любовь творит чудеса!
Олег, Олежка…
Разный он получался, Олег. Реальный Олег Редькин нравился ей не меньше придуманного. Хотя порой и удивлял. Даже огорчал. Но во всех сомнительных случаях Нюта быстро придумывала ему оправдания. Не читает книг? Ему просто некогда, он ужасно занят. Или – читает, но тайно от всех. Или – книги для такого потрясающего парня не главное.
В тяжелые минуты, когда идеальный образ начинал трещать по швам, Нюта мысленно говорила словами Скарлетт О'Хара: «Я подумаю об этом позже!» Эту фразу всегда говорят, когда собираются забыть «об этом» на ближайшие сто лет.
Зато, когда можно было добавить к сияющей мечте несколько новых приятных черточек, радости ее не было предела. Ей хотелось, чтобы все знали – какой он хороший, какой необыкновенный! Любовь бушевала с такой силой, что, пожалуй, преврати ее в воду, могла бы, как цунами, затопить весь город.
«Ну, пусть он меня пока не любит!» – вдохновенно думала она. – Но должен же он почувствовать, как я его люблю! Я всегда буду рядом. Если, не дай бог, ему станет плохо, я всегда смогу помочь, поддержать, утешить!»
Искренне желая Олегу благополучия, Нюта предавалась теперь самым сладким и заманчивым разрушительным мечтам. Они всегда начинались с одной картинки: «Олег Рэд попадает в ужасную историю». Никогда и ничего не желала она с такой страстью. В ее мечтах Олег тонул в озере, на него наезжала компания отморозков, его поражала молния, сбивала машина, террористы брали его в заложники, бешеный медведь сжимал его своими лапами… И вот когда Олег с печатью страдания на прекрасном лице готов был соскользнуть в черную бездну небытия, тут появлялась она, Нюта. Уверенная и спокойная. Взволнованная и бесстрашная. Умелая и непреклонная. Она разгоняла хулиганов дубиной. Она делала ему искусственное дыхание. Она прыгала на шею террористу, отбирала у него автомат и на себе выносила Олега из-под развалин. Она ныряла следом за ним в бурные воды и вытаскивала на берег. Она собственноручно душила бешеного медведя, оттаскивала перевернутый десятитонный грузовик, пробивала стены одним ударом ноги и…
И всегда был в ее мечтах прекрасный миг, когда Олег – бледный, окровавленный – взмахивал бархатными ресницами, обводил всех мутным взором и видел склонившееся над ним лицо, озаренное светом любви.
– Это ты меня спасла? – спрашивал он слабым голосом.
– Все будет хорошо! – отвечала она с улыбкой. А он поднимал прекрасную руку и дотрагивался до ее лица…
На этом месте чудесное видение исчезало. Но пережитые эмоции являлись настолько яркими, что странно было потом видеть Олега живым и здоровым, бодрым и цветущим. А не бледным и окровавленным. Встречаясь с ним, Нюта испытывала легкое раскаяние (она ведь не желала ему зла на самом деле), но и смутное сожаление оттого, что героическое спасение опять не состоялось.
Нюта мечтала об Олеге, а общалась все больше с Жекой. Они исправно ходили на занятия в студию, старательно исполняли этюды. Все чаще они с Жекой играли на пару. Например – они ждут автобуса на остановке в дождь. Проклятого транспорта все нет. Время идет. Мокро. И поэтому…
Этот этюд Нюта вспоминала с особым удовольствием. Они отыграли его с блеском. Лучше всех. Она, в порыве вдохновения, взобралась Жеке на плечи, высматривать пропавший автобус. Потом они изобразили, как прячутся под одним зонтиком, для чего высокому Жеке пришлось согнуться пополам, а маленькой Нюте встать на цыпочки. Народ хохотал. Нюта сияла. Здорово все-таки дружить с таким парнем! Настоящий друг! На которого всегда можно положиться.
Порой с ней творились и вовсе странные вещи. Нюта чувствовала, как меняются привычные с детства понятия и предметы, словно любовь фонариком высвечивала отдаленные уголки души. Например, город. Ничего необыкновенного не было в их маленьком провинциальном городке. Центр пересекала длинная улица Ленина, скучная и пыльная, вдоль которой громоздились серые пятиэтажки, ближе к окраине кособочились деревянные бараки и частные домики. На главной площади высился ободранный и хмурый бюст самого дедушки Ленина, прозванный в народе Чупа-Чупсом. Дальше горбились крытые ряды рынка, где вечерами пили пиво парни в спортивных штанах, гогочущие, как бабуины. Глухо шумел лес возле Дома культуры, скрывающий старое кладбище с древними каменными плитами, ржавыми крестами и стершимися надписями. Еще дальше раскинулось огромное ледяное озеро, лижущее берег беспокойными влажными языками.
60 
