58 
– Эй! – послышалось со стороны машин. – Эй-эй! Ты что?.. Ты чего?!.
Кричал старлей. Кобзев вихрем обернулся, цепенея при мысли, что стоило ему отвлечься, как туземцы подло напали на советских солдат, но, присмотревшись, выругался вполголоса. На шее у старшего лейтенанта висела – в самом прямом смысле, – поджав ноги, пухлая деваха, а могучая бабища со сковородой, очевидно ее мамаша, волокла несчастного за рукав куда-то в проулок.
– Тов-стар-лей, – донесся до Кобзева ехидный голос, – вы не сопротивляйтесь, у них здесь обычай такой, это и Окан подтвердит…
– Все правильно, – проговорил Лева, наблюдавший за этой сценой не менее внимательно. – Эти способности передаются по наследству. Здешние владетели – эллисейны. Местным жителям кажется, что мы тоже чародеи. Должно быть, тут родить от заезжего гостя ребенка не зазорно, если тот унаследует дар.
Кобзев медленно перевел взгляд на него.
– Это единственный способ подняться в таком обществе, – продолжал переводчик. – Происхождение определяет… все. Вот почему они так отстали от нас. Тут царит какой-то… генетический феодализм.
На слове «генетический» гэбист пришел в себя.
– Товарищ Шойфет, – вкрадчиво поинтересовался он, – а вас не смущает, что колдовство противоречит науке?
Лева обезоруживающе повел плечами.
– Ну, давайте назовем это «парапсихическими способностями», – предложил он. – Какая разница? Левитация, телекинез, пирокинез… Я слышал, у нас… то есть на Западе, – поправился он, – пытались доказать, что это все возможно. А здесь и доказывать не надо. – Он потер переносицу. – Просто местные жители считают это колдовством.
«На Западе, – подумал Кобзев. – Много ты знаешь, щенок». Соседи тогда еще капитана Кобзева по несуществующему городку как раз пытались угадать, какие карты вытаскивает из колоды лабораторный подводник на борту атомного ракетоносца подо льдами Северного полюса – у кого-то мелькнула мысль использовать телепатическую связь в качестве резервной на случай ядерной атаки. Сам гэбист считал этот проект зряшной тратой сил и средств и неоднократно высказывал при коллеге свое частное мнение, что экспериментально ценными картами подводники просто в «дурака» режутся. Но… летающий пацан… и белые щеки Шойфета… который слишком наивен, чтобы бояться чего ни попадя, как положено людям, битым жизнью…
– Это… очень интересно, – прошептал гэбист. Голова у него закружилась от открывающихся перспектив. – Очень.
Он уже представлял себе здешнюю систему управления. Владетели, чье положение определяется полученным по наследству парапсихическим даром… чародеи, которым не хватило земель, как приснопамятный пленник-друид, и простонародье, крестьяне, которые могут надеяться на возвышение, только подкладывая дочек в постели чародеям и владетелям. Да-а… самое время для революции.
Надо только отыскать тех, кого не устраивает положение вещей в прогнившем эвейнском королевстве. А такие найдутся обязательно – те, кого положено называть «активными представителями угнетенных масс». Только сделать это надо, не привлекая внимания. А покуда – сохранять с местными феодалами самые дружеские отношения. И ни в коем случае не позволить дураку Бубенчикову все испортить. Интересно, знает замполит такое слово – «парапсихология»?
И тут Кобзеву пришла в голову мысль – как это с ним обычно бывало, гениальная.
– Товарищ Шойфет, – проникновенно проговорил он, – выражаю вам благодарность за отлично проделанную работу.
Лева зарделся.
– Сможете выяснить у наших новых друзей, – Кобзев обвел рукой обжирающихся сгущенкой крестьян, – чьи владения находятся по ту сторону гряды за рекой?
– Владетеля Картроза, – ответил Лева, не раздумывая. – Его дар – пирокинез. Кажется, здешние его недолюбливают. И кстати – река называется Драконьей.
– Прекрасно, – прошептал Кобзев. План начинал складываться.
Пусть замполит Бубенчиков устраивает митинги за холмами и лесами. Даже если он ухитрится восстановить против себя все население соседнего феода до последнего юродивого, на отношения Кобзева с местными жителями это повлияет мало. Полезная все-таки штука – феодальная раздробленность. Разделяй и властвуй… И тут его как холодной водой окатило.
– Драконьей? – переспросил он. – В ней что, драконы водятся?
Леве подобная идея в голову не приходила.
– Сейчас спрошу, – отозвался он, прежде чем пуститься в дискуссию со своими юными поклонниками.
58 
