Последние отзывы

  65  

– Если получится.

– Не получится, – ответил Годунов.

– Значит, отдаст бесплатно. Но только надежным людям.

– А зачем ему именно надежные люди?

– Затем, что мы не хотим, чтобы трава опять выросла.

– Хо! Понятно. Благородные мальчики из нищей Европы…

– Мы не мальчики.

– Ладно, ладно, – отмахнулся старик. – Не мальчики. Надеюсь, вы знаете, что зародыш начинает развиваться при контакте с водой?

– Знаем. Но вы, по-моему, знаете больше, чем мы.

– Кое-что. Правда, я его видел только один раз. Не ваше. Другое.

– Значит, их несколько?

Годунов вздохнул.

– Никто не знает, сколько их. Одно лежит в личном сейфе министра обороны. Еще одно – в Институте новейших проблем физиологии и генетики. Там, где гомо флорусов изучают. Ходят слухи, что недавно китайцы тоже заполучили семечко. То ли кто-то им продал, то ли сами клонировали. Ну и наверняка в частных руках тоже находятся зародыши, сколько – черт его знает…

– Значит, – твердо произнес Денис, – надо сдать наш зародыш в этот институт. Или лично министру обороны. Если не получится – помогите нам его уничтожить.

– А вы пробовали?

– Ну… Разбить его нельзя, это я знаю.

– Больше не пытайся.

– Я вообще к нему подходить не хочу. Оно… живое. Оно излучает энергию. Оно хочет, чтобы его бросили в землю и полили водой.

– А ты не хочешь.

– Конечно нет! – зло произнес Денис. – У меня отец погиб из-за этого и мать больна. Ей нужны лекарства! По три таблетки цереброна каждый день! У нас в Москве никто не хочет, чтобы вернулись старые времена. Зря мы, что ли, башни ломали?

– Ошибаешься, пацанчик, – горько сказал Годунов. – Есть много таких, кто хочет. Мечтает. Спит и видит… Даже я. Иногда.

– Странно, – сказал Денис. – Я думал, вы ненавидите старые времена.

– Сынок, – печально ответил Годунов, – я вообще не умею ненавидеть. Но это не важно. – Он громко засопел и посмотрел на часы. – Я все понял. И про семя, и про тебя, и про ситуацию. А теперь давай отваливать отсюда. Что-то мне рожа вон в том окне не нравится…

Денис огляделся, но не увидел ничего подозрительного.

– И… что? – спросил он. – У вас есть такие люди? Стопроцентно надежные? Те, кому можно верить?

– Есть, – ответил Годунов. – Я что, по-твоему, зря жизнь прожил?

Глава 3

Вернувшись в бар, Денис обнаружил, что коллектив поредел. Блондинка и загорелая исчезли. Кроме того, изменилась атмосфера: тощая была пьяна, а Полина не только пьяна, но и раздосадована.

– Ты нас бросил, – капризно протянула она. – Это ваши европейские штучки, да?

– Да, – ответил молотобоец. – Ничего не поделаешь.

Он подумал, как ему сесть – рядом с Полиной или напротив; устроился напротив. Час назад она едва не полезла ему в штаны, при всех, но с тех пор минул целый час, дама могла и перегореть; мы эти штуки знаем. Вон, губы дует, в сторону смотрит. Лучше восстановить прежнюю дистанцию.

– Этот страшный старик – твой папа? – спросила тощая.

Ее голос шуршал, как старая газета.

– Друг папы, – ответил Денис. – А почему «страшный»?

Диваны были огромны, и тощая, скинув туфли, устроилась горизонтально. Молотобоец вздрогнул: стол сам собой опустился на полметра ниже. Чтоб, значит, возлежащим вокруг него сподручнее было тягать харчи с тарелок.

– У него жуткие глаза, – сказала тощая. – В жизни не видела такого мутного человека.

– Он писатель, – сказал Денис. – Писатели все мутные.

– А твой папа – тоже писатель?

– Мой папа был журналистом. Но я его совсем не помню.

Полина тоже легла, подперла щеку кулачком, смотрела вполглаза, но заинтересованно. Негромко спросила:

– А кого он убил?

– Человека, – сказал Денис.

– За что?

– Он спасал маму. И меня.

Тощая помолчала и произнесла задумчиво:

– Твой папа человека убил. Друг твоего папы в тюрьме сидел. У него черная метка, у тебя – красная. Наверное, для тебя мы все – оранжерейные создания. У вас в Европе – трудности, опасности… Настоящая жизнь. А у нас – скука и комфорт. Ты счастливый человек, Денис. Расскажи нам что-нибудь. Только без шуток.

– Он слишком суровый, – сказала Полина, глядя в бокал с шампанским. – Он ничего не расскажет.

– Расскажу, – возразил Денис, улыбнувшись. – Спрашивайте. Только никаких опасностей у нас нет. И трудностей тоже. Опасно было в первые годы после искоренения, но те времена я не помню. А теперь жизнь наладилась.

Тощая вытянула ноги: жилистые, но длинные и стройные.

  65