Особенно,... 
10 
— К делу можете, как у вас принято говорить, «подшить» мое мнение. Описанное поведение ящерицы — если, конечно, ваш человек не напутал и не присочинил — больше напоминает действия отлично выдрессированной собаки. Как добиться подобного в случае с рептилией, лично я не представляю даже отдаленно. Поэтому, — герцог сомкнул руки в молитвенном жесте, — очень прошу вас, полковник, когда вы поймаете виновника, не надо, как в прошлый раз, сразу ломать ему шею.
— Постараюсь, профессор, — сухо произнес Кард, — но если, как и в прошлый раз, выбор будет между его шеей и моей, уж извините, предпочту сохранить в целости свою.
Эльф едва заметно улыбнулся и, кинув еще один прощально-сожалеющий взгляд на несостоявшийся лабораторный образец, направился к выходу. Полковник Кард примерно на полминуты замер, словно прислушиваясь к чему-то. Я начала открывать рот…
— Следуйте за мной! — на миг опередил меня гвардеец, срываясь с места. — Нам необходимо будет сделать доклад.
Небо на востоке уже светлело, и на пастельно-розовой полосе отчетливо выделялись черные хищные тени двух паривших над садом летающих катеров. При нашем появлении они прервали очередной круг и опустились на лужайку перед верандой. Полковник направился к правому, успевшему в последний миг лихо развернуться бортом к особняку, я же чуть замешкалась. Мой опыт полетов ограничивался парой кругов на ярмарочной «летающей платформе» и, увы-увы-увы, рейсом на воздушном пароме. Именно тогда я выяснила, что эльфы тоже страдают от воздушной болезни. Катер же — точнее длинная узкая лодочка — выглядел куда более ненадежно, чем массивная туша парома. Вдобавок места под кожаным тентом, на мой взгляд, хватало лишь для одного пассажира…
— О чем задумались?
— Видите ли, сэр… — начала я, и вдруг меня подхватило, понесло… и опомнилась я уже в глубине сиденья, на удивление мягкого и уютного. К ритмичному «чух-чух-чух» машины добавились шуршащий треск винтов и лихой посвист ветра, а светящиеся шары сада уже стремительно проваливались куда-то вниз.
— К мессиру, Артур! — велел Кард, устраиваясь рядом и пристегивая страховочный ремень. Места на сиденье, как я и думала, для двоих пассажиров оказалось мало: в мое плечо тут же впилась какая-то пряжка или брошь, в бок уткнулась рукоять кинжала, а в бедро — табакерка.
— Послушайте, вы…
Рулевой крутанул штурвал, катер накренился — и я разом позабыла все слова, завороженная открывшимся внизу видом. Высота и сумрак ночи оказались превосходными гримерами, надежно скрыв уличную грязь, закопченные трубы, серый ноздреватый камень домов и прочие атрибуты «великой людской клоаки». С заполночных небес Клавдиум выглядел почти как Великий Лес в дни осенних празднеств. Цепочки огоньков уличных фонарей начинали свой путь от сумрачной мглы окраинных болот, дружно устремлялись к центру, впитывая по пути нити притоков-проулков и, наконец, вливались в озера площадей. Зеркально блестела Эффра, нарезанная черточками мостов на аккуратные ломтики, тускло мерцали зажатые каменными тисками полоски каналов, а дальше, у пристаней, даже ночью не прекращалось деловито-муравьиное мельтешение. И за стеклянной гладью воды, на черном бархате парков разноцветно мерцали россыпями драгоценных искр особняки острова Айл.
Опомнилась я, лишь когда «остров мелкой знати» остался за кормой, а по правому борту замаячило тускло-багровое зарево рукотворной вулканической гряды — громадных доменных печей Хантсмена, днем и ночью безостановочно заливающих мир стальной лавой. Катер летел на юго-восток от столицы, а значит…
— Мы что, в Садингем летим?!
— Совершенно верно, мисс Грин, — Кард, похоже, ждал этого возгласа и теперь наслаждался моей растерянностью. — Именно там находится… кхм, тот, кто желает выслушать наш доклад.
В слове «наш» мои длинные уши уловили тревожный звоночек. Конечно, вряд ли полковник собрался сделать из меня жертвенный пирог, для столь примитивной подлости Кард выглядел слишком разумным существом.
— И кто же?
— Увидите, — с многозначительной ухмылкой пообещал полковник.
По крайней мере, мы летели не в Кирхольм. Хоть я и собиралась ознакомиться с этим знаменитым образчиком раннего дварфокко (который, по слухам, считали редкостно уродливым даже сами гномы), но планировала ограничиться внешним осмотром. И уж точно не собиралась брать в попутчики полковника Ночной Гвардии. С таким сопровождающим в Кирхольме можно и засидеться в гостях… лет на двадцать-сорок. Но все же… держаться подальше от человеческих интриг — одно из главных правил выживания эльфа в людском сообществе. Мы привыкли к медлительно-вековому плетению открытых дипломатических союзов и тайных заговоров. К обставленным тысячью и десятью негласными правилами предательствам. И мести, что вызревает дольше иных благородных напитков. Человеческая политика для нас — кипящий между валунов поток. Слишком быстро здесь все меняется, не успеешь моргнуть: один король сменил фаворитку, другого сменил сын, третьего и вовсе придушили в спальне дюжие гвардейцы. Конечно, есть среди Перворожденных и такие, кто наслаждается этим хаосом, ныряя в столичные водовороты, словно идущая на нерест форель, но я-то — не из их числа! Мне нравится распутывать клубки с загадками, а не вышивать сталью и ядом по крови.
10 
